По-Ту-Сторону-Звериного-Стиля

Спор Креза и Анахарсиса

На заре становления известного нам мира скифский князь и мудрец Анахарсис встретился с Крезом, лидийским царем, богатейшим человеком на свете. Крез, показав благополучие своего царства и количество покоренных народов, спросил Анахарсиса, какое из живых существ он считает храбрейшим. Анахарсис ответил, что диких животных, ибо они мужественно умирают за свою свободу.

Крез, полагая, что пророк ошибся, спросил, какое из существ он считает справедливейшим. Мудрец снова ответил, что диких животных, ибо они живут по законам природы. Природа же есть создание божества, а людские законы — установление человека, и справедливее пользоваться тем, что открыто богом, а не человеком…

Царь с насмешкой сказал, что ответы гостя основаны на скифском звероподобном воспитании.

В диалоге Анахарсиса и Креза мы соприкасаемся с главной тайной скифской (а может быть — всей человеческой) философии. С тайной «звериного стиля»!

Как нам объяснить слова Анахарсиса, если его не понимали даже высокоумные современники?
Мы попробуем это сделать, осветив слова скифского философа, с разных сторон.

Вопросительный знак

Согласно Джону Беннету, ученику Гурджиева и автору «Драматической вселенной», человек есть эмбрион, несовершенное существо, затерянное между мирами демиургов и зверей.

Вечный знак вопроса, но знак вопроса, способный (в перспективе) реализоваться, стать выше чем он сам и чем все остальные существа параллельных миров.

Потому, например, мой товарищ Роман Багдасаров не опасается искусственного интеллекта. Что AI возьмёт и потеснит Homo sapiens sapiens.

Нет, никто по доброй воле не захочет нести людское бремя. Отсутствие эмбрионального человечества, его невыносимой чёрной дыры немедленно взорвёт всё Бытие — от небесных престолов, до тайных подвалов нашей юдоли.

Человек несовершенен, мало того, он наг и слаб. В окружающем мире, живя без клыков, шерсти и рогов, человек практически обречён.

По тому со «времени оно», понимая свою вопиющую слабость, человек окружил себя всевомозжными «девайсами»: каменными топорами, отравленными стелами…

И конечно же ручными животными: совами и собаками — стражами ночи, ловчими гепардами и орлами, породистыми лошадьми, боевыми слонами.

Скрыв свою наготу, свой звенящий «вопросительный знак» за шкурами животных, человек сознательно погрузился в звериные энергии, породнился с «совершенными существами». Свирепые культы особо полюбились номадам, гуляющим по миру в окружении многочисленных отар, прирученнных волков, разъезжая на запряжённых конях и ослах.

Юрьев-Польский (Слоник-Царевич)

С тех седых времён люди катастрофически не могут без животных. Смотрят до посинения на белых и чёрных лебедей. Зачем смотрят, с чего так умиляются? Философия «справедливости и божественности звериного бытия» как-будто отвечает на наш вопрос.

В старинный русский городок Юрьев-Польский люди едут за одним. Посмотреть слоника!

На Георгиевском соборе изображено несколько отменных звериных «писанниц»: грифоны и птицы гамаюн, изысканные китоврасы и восхитительные львы!

Впоследствии православная церковь отказалась от «украсного украса» храмовых стен птичьими вязями и звериными шкурами. Возможно, напрасно!

Ведь переплуты-драконы (опутывающие страницы средневековых Евангелий и стены храмов), словно волшебные клубки — показывают дорогу к Тридевятому Царству, к потерянному Раю и наверное к чаемому коммунизму.

Так и тотемные русско-скифские звери на Юрьев-Польском соборе. Будто мифические предки они ведут нас к самому Сокровенному. Охраняют лики святых.

Но венец всему конечно же слоник. Маленький слонёнок с заячьими ушами. Словно бы древний богомаз, никогда в живую невидавший великанов с бивнями, наслушался рассказов про дивного зверя уши. И скрестил элефанта с косым!

Так вот, слоник спрятан в стене церкви. И найти его могут лишь опытные сыщики, ловцы сокровищ сакральной географии. Говорить, где он находится, я не стану. А то неинтересно будет читателям его искать. (Я рекомендую каждому его лично найти. И будет вам счастье!)

Ясно же для всех и для каждого, что слоник — выведет!
Слоник укажет! В мире, где давно уже указывать некому.
К нему на поклон спешат в Юрьев-Польский со всей Руси туристы.

В город, основанный одновременно с Москвою Юрием Долгоруким. И застрявший в детстве страны, в эпохе старинных городов. Там по улицам бродят дети в советской школьной форме. А у центрального музея возвышается царь-гора из каменного угля. Кажется, что по круглым валам однажды поедет детский паровозик по круглой же железной дороге. И уголь припасли для него.

У покосившегося сарая Там до сих пор стоит мальчик в будёновке. Мальчиш-Кибальчиш охраняет «склад с оружием». Да, тихий городок словно соткан из разнообразных древнерусских и советских легенд и снов. Но сказочный слоник это Глав-Сон и Глав-Сказка!

Он — тотем и маленький хозяин города-круга. В котором по-прежнему произрастают молодильные яблоки и наше далёкое детство.

Царевич, тайный правитель с Заячьими ушами. Мальчик-с-пальчик — водитель безмерной лошади именем Расея!

Что раскинулась от юрьев-польского кремля до Аляски!

Кони выведут

Русское выражение «кони выведут» принимает прямо таки онтологический, бытийный оборот. Выведут куда?

Из человеческого несовершенства к природной гармонии, силе и красоте.

Раз так, то «есть свет в конце туннеля!» И Номады приучились жить в «звериной вселенной», скопировали жестюэли и голоса животных, приняли ритмы движения своих ездовых. Верблюдов, собак и страусов…

Раз-два, раз-два…

В лекции об этногенезе арабов Лев Гумилев рассказывал о влиянии аллюров верблюда на развитие арабской поэзии: «Когда арабы ездили на верблюдах, нужно было бормотать ритмично, чтобы не растрясло. У нас в России пять размеров: ямб, хорей, дактиль, анапест, амфибрахий… А у арабов – двадцать семь. Араб едет по пустыне и бормочет – свое: «Я ви-и-жу не-е-бо, я-я е-ду на ве-е-рб-лю-ю-де…»

Казахские рыцари-жирау или бедуинские мальчишки-импровизаторы говорят исключительно стихами. Потому поэзия растёт из ходов, хрипов и раскатов «звериного космоса». Ну а танец родился из подражания скачкам, прыжкам и брачным играм хищников и травоядных.

Благодаря животным человек обрёл царский статус и сверхчеловеческие способности, на гребне лошадиных кос захватил степь, а потом перетащил конские и драконьи головы на корабли и покорил планету. Пространство отдалось человеку, как женщина. Оно откликнулось на его новые удивительные сверхспособности. Отныне человек не вечный беглец, но самодержец во главе неисчислимой армии прирученных тварей. Кочевник наполнил вселенную. Пространство привыкло, привязалось к номаду, и очень скучает от его отсутствия:

Ах море море
волна под облака
Ах море море
не может жить
Не может жить
без моряка

Скифский коммунизм

То есть «звериный стиль» это не абстрактные заявления скифского князя-мудреца, прибывшего в «просвящённую» Элладу из Ниоткуда, но вполне рациональный и сознательный человеческой выбор, законченная философия. Которая во многом перекликается с революционной проповедью первых коммунистов.

Например в «Критике политической экономии» Карл Маркс пишет: «Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание».
Т. е. ход истории человеческого общества обусловлен не только субъективной волей случайных людей (вождей, лидеров, революционеров), а, в первую очередь, подчиняется объективным социальным законам, которые ничем не отличаются от объективных законов природы и не зависят от воли этих людей.

И получается, что между проповедью Анахарсиса и марксизмом не так и много различий.
А если между «объективными законами природы» (подчиняющую волю народов и классов) и «дикими животными, живущими по законам природы» поставить знак равенства? И Маркс и Ленин и Анахарсис в вопросах спасения ориентируются именно на Бытие, а не на Сознание!
Через «звериный стиль» скифы получают дорогу к божественному совершенству, а через правильное познание Бытия человечеству открывается коммунизм!

Поэтому нет ничего удивительного, что марксизм победил в «Скифской России», а не в эллино-римской Европе.

Смерть в «зверином стиле»

Однако провал человека в «Звериное» это не одно лишь «счастье да радость», но и гигантская личная трагедия: героя, автора, читателя. Иван-царевич падает во тьму, пристаёт к тотемической стае, одевается в бирючью шкуру и птичьи перья, путешествует по мирам покойников.

В итоге герой погибает, истончается По-ту-сторону Света, не может выбраться из лабиринта, из потока психотравм и бесконечных своих экзистенциальных поисков.

Тогда на помощь Ивану-царевичу приходит сказочная Царевна-краса, водой молодильной его омывает, косами из подвала вынимает. Рассказ о Золотой бабе-спасительнице словно бы воспроизводит сюжет «Метаморфоз» Апулея. Когда, обращённый в ослиную шкуру, герой возвращается в человеческий облик богиней Любви.

Чукотка Богов

И вот с этого момента в нашем повествовании появляются боги. Живущие По-Ту-Сторону-Звериного-Стиля!

Под удивительное пение Эдуарда Хиля боги открывают нам особую страну:

Качается ночь, как смолёная лодка,
Колючие звёзды держа на весу.
Чукотка! Это ты – Чукотка!
Это ты косынкою снежною машешь внизу.

Над полярным кругом вертятся пропеллеры,
Под крылом плывут, спокойней чем века,
Медленные очень, белые-пребелые,
То ли льдины, то ли облака?

Шум мотора не спугнёт оленя здешнего,
Шапка, пуховик не свалятся с куста.
От Москвы подать рукой до мыса Дежнева,
Если эти дороги места.

Ничего, что в небе месяц замороженный,
Льёт неяркий свет над тундрой голубой.
Слушай, Север, ты – наверно завороженный:
Так и тянет встретиться с тобой.

Звериные танцы ансамбля «Эргерон», Зои Венстен-Тагриной и Айнаны Тагриной, чумы и стада оленей, мухоморные рассказы и байки про Абрамовича — это жизнь! Звериное бытие между животными и предками и маленькими детками-чукчами с острыми глазками. Между окровавленными моржами и родственными китами, выплывающими из пасти Рыбы-Солнца!

Это совершенная жизнь, которую щедро презентуют предки и братские животные смельчакам, поселившимся на ледяной кромке мира.

Но Хиль переворачивает страницу метаморфоз человека.

Эдуард Хиль, он не обманывает никогда. Он надёжнейший компас в миры света, в королевства ангелов. И он описывает Чукотку, глядя на неё сверху!

Там — за вселенной зверей — Там — открываются пасторали ангелов.

Близнецы

«От Москвы подать рукой до мыса Дежнева» — это про ангельские часы и расстояния.
О чём нам и поведал Эдуард, наложив голос на голос. Так наверное пели боги-близнецы — Диоскуры и Ашвины:

Качается ночь, как смолёная лодка,
Колючие звёзды держа на весу.
Чукотка! Это ты – Чукотка!
Это ты косынкою снежною машешь внизу.

Да, дальше миры ангелов, богов, диоскуров, созвездий Близнецов, хранителей восхода и заката. Звериная Чукотка далеко внизу, бессильно машет моржовыми ластами.

Перед рассветом в золотой колеснице появляются боги, приносят богатство и лекарства людям, боги предотвращают неудачи и болезни.

Золото скифов

И тут возникает закономерный вопрос: а что сразу к богам нельзя было?
Да, допустим человек несовершенен, он паршивый знак вопроса, но почему нельзя сразу к ангелам, звёздам и небожителям!?
В том то и дело, что нельзя!
Лестницы в небо забиты лярвами и демиургами, медиамагнатами и чёрными магами, президентами и жрецами-академиками.
Прямую дорогу к Богу людям закрыли очень давно. Может быть со времён Античности, а может быть и гораздо раньше.

Потому скифы, ведомые гением Анахарсиса, шли к Богу через чистых созданий его — диких животных.
И славные образы диких зверей складывали в свои главные сокровища — золотые пекторали. Воплощали верных друзей в сияющие частицы. Собирали зверей словно руны в кубики и слова света, в иероглифы ангельского языка. Из воя и рыка стаи растили божественное слово!
И так приплывали к иным берегам!
Из оленьих шкур в лазуритовые палаты!
В селения, где печи топят отборными изумрудами, а из алебастровых труб вместо дыма окрест разгоняется полярное сияние!

Скифская демобилизация

Прогуливаясь по тихим улочкам Юрьева-Польского я снова увидел Кибальчиша. Дети, они первейшие персонажи инициатических игр со зверьми и духами. Они охотно скачут с серыми котятами за клубком ниток.

Пора в нашей истории всем передохнуть. И мальчику, вечно охраняющему магический штаб, и царевичу-слонику, сберегающему Россию, и золотым скифским конникам, примчавшимся из Инобытия.
Мы вызвали их в 2011-12-13 гг., когда Россия была на волоске, когда её опять собирались бомбить, и новоявленная Антанта планировала стереть страну в порошок. Духи честно отстояли её, скифы-пращуры. Помогали присоединять Крым и освобождать Пальмиру, стояли у огней Саур-Могилы и внимательно смотрели вдаль за Пяндж и Аму-Дарью. Пристально глядя из-под войлочных колпаков на натовские БТРы. Раскачивали колокольчики на рыжих колесницах.

Сегодня нам стало ясно, что Третьей Мировой не будет.

И потому держать такое несметное количество скифских зверо-духо-предков в мобилизованном состоянии не имеет смысла. Это дело очень энергозатратное. Прежде всего для операторов духовной войны.

И я сказал мальчику у сарая: «Больше штаб охранять не надо. Спеши, солдат, домой, тебя мама обыскалась». Мальчик сразу всё понял и даже не стал спрашивать про моё звание, как в рассказе «Честное слово», а то я бы ему такое рассказал…

Кибальчиш побежал в деревянную избу, напротив церкви со слоником. Вместо него охрану города окончательно взял на себя тот, кто его создал — гранитный князь Юрий Долгорукий, грозный постамент на Владимирской улице с парой ручных владимирских же львов. Оборона родной страны — это дело уже не детей, но отцов.

Смеркалось. И в эти осенние сумерки я объявил скифскую демобилизацию.

Духи скифов и их верные звери отправились домой к потусторонним кострам, раздувая в янтарные рога невероятной силы и красоты рулады.

Явление Новых Богов

А я смотрел на русские звёзды Юрьева-Польского. Этот небосклон растягивался и разбрасывался вдаль до голубых окоёмов Чукотки.
Из разросшегося до неимоверных размеров неба смотрели Новые Боги.

И нужно было запомнить их лица, запомнить каждый искрящийся штрих светозарных образов, каждую былинку их чудесного молчания.

Павел Зарифуллин

Продолжение следует…