«Путь к причалу»
Если радость на всех одна,
На всех и беда одна.
В море встает за волной волна
И за спиной спина.
Здесь, у самой кромки бортов,
Друга прикроет друг.
Друг всегда уступить готов
Место в шлюпке и круг.
(Музыка Андрей Петров — слова Григорий Поженян)
Эти слова отменно напел Эдуард Хиль. А за ним Муслим Магомаев, Олег Ануфриев, Ренат Ибрагимов и много кто ещё. Это песня из культового фильма Данелии «Путь к причалу».
Фильм описывает сцены мужества моряков северного флота. Тонущие корабли, воспоминания о погибших товарищах, отвратительный холод, шквалы, леденящий ветер. И советские вытрезвители до кучи. Всё перечисленное укладывается в одно простое для обывателя слово — «кошмар». Бесконечный, ничем не ограниченный ужас неустроенности и неуюта.
И в то же время фильм очень светлый. Он оставляет ощущение истинной радости, цельности.
Дружба моряков, «один за всех и все за одного» создают атмосферу подлинного счастья, единения, столь редкого в наши дни, что хоть волком вой, хоть бесконечно пересматривай старинный фильм на чёрно-белой плёнке.
Проводы Дружбы
Потому сегодня и моден Советский Союз. Неустроенный, бедноватый, плохо организованный. Но богатый вот такими вот проявлениями чувств. Где Хиль и Магомаев рассказывают о верной мужской дружбе. Или Кобзон поёт про дружбу народов. И она эта дружба и правда есть. Мягко и по-доброму трогает струны наших чувств.
Не сказать, что в современной России дружбы вообще нет. Есть конечно. Но ясно, что ни на виду она, не в чести. Государственная идеология состоит из слоганов победившей революции 1991 года: «Отдыхай! Потребляй! Отстаивай куркульские права!» Какая ещё дружба народов, моряков или хотя бы бандитов? Её эмоциональный контур, этический посыл не вписаны в конституцию «куркульских прав». Придёт условная Божена-Рынска-С-Рублёвки — и начнёт визжать на всю Ивановскую: «Я столбовая дворянка! Где моё корыто!»
Дружба покрутит пальцем у виска да и уйдёт в дремучий лес, где ей сегодня самое место.
«Вместе» Святого Духа
Нынче понятие «дружба» возвращается к своим изначальным пропорциям, бежав с «голубых экранов» в пустыни и степи. Потому что когда-то она именно там и зародилась.
Это русское слово родственно литовскому draũgas «спутник, товарищ», латышскому dràugs, древне-исландскому draugr «муж», древне-норвежскому trucht «отряд воинов, свита» и truhtîn «военачальник, князь»…
Дружба родилась в «дружине», в отряде молодых воинов, собравшихся в некоем сакральном месте для обряда инициации, перерождения из детей в тотемных зверей и воинов. Суровые походы, далёкие плаванья, тайные союзы — вот дела Дружбы. То, чего не при каких обстоятельствах не сможет сделать один человек — могут сделать коллектив, отряд, дружина.
Свергнуть глупого короля, отстоять законные права униженных и оскорблённых, намыть золотишко в горах и на каравнных трассах.
Потому «дружба» стала глаголом, причастием и наречием, обозначающим некое неуловимое общее качество, единый дух, спирит, связывающий человеческое Множество. На англосаксонском dréogan «совершать, добиваться», литовское sudrugti «присоединиться» и draugè «вместе, сообща». Вот это «вместе, сообща» особенно важно для этнографов, фиксирующих время образования новых племён и народов.
Например, известно, что самонозвание великих воинов степи скифов-саков происходит от древнеиранского «сак» — олень. Сохатый был их тотемным животным. И где бы не появлялись эти отважные кочевники, мы по сию пору находим изысканные изделия с культовым оленем: мечи, зеркала, пекторали. Но только у одного народа, происходящего от скифов сохранилось в языке их самонозвание. У ваханцев Памира слово «саки» — обозначает — «мы». Почти по-блоковски: «Да, скифы — мы»! И это для нас важнейшее свидетельство того, откуда пришла в мир сей Дружба!
То есть олень оленем, тотем тотемом, а главное всё же Дух, связывающий отряд, дружину, «мёнебюнде», на базе коих впоследствии родились племена, народы, государства, цивилизации и «культурные круги». Назови его «Духом оленя», «Духом ворона», «спиритом тайного общества», да хоть Святым Духом!
Странная невидимая субстанция «мы», превращающая одиноких охотников в суперэффективный политический Субъект, в Волну, смывающую всё и вся на своём пути, в бесконечный источник энергии, способный как уничтожать, стирать, дефрагментировать, так и совершать Чудо, выигрывать битвы и творить культурные шедевры!
Враг современного мира
Победишая цивилизация сего дня научилось прятать это кочевое начало в шхеры и бездны, на окраины Ойкумены. Сгонять святой дух куда подальше лопастями ручных мельниц.
Немотивированное Чудо это главная опасность для всех хозяев мира сего. Словно источник дармовой энергии — холодный ядерный синтез, до смерти пугающий «петролиумных королей» нефти и газа, Дружба страшит князей бирж и царей интернета, а также торговцев элитной недвижимостью.
Императоры строек, рабовладельцы гастарбайтеров при произнесении магического словосочетания «дружба народов» от ненависти прыгают до пятиметрового потолка!
В сказке Гайдара буржуины победили Кибальчиша и его «дружину» силой и предательством.
Но можно и по-другому. Ведь слово «другой», оно ведь тоже от слова «друг». Иной, второй. Можно взять и вынуть Тень. Из любой вещи можно вынуть. И из Дружбы тоже. Она своей Множественностью сама как бы напрашивается.
Родное
Есть отменный фильм Алексея Германа «Мой друг Иван Лапшин» 1984 года выпуска. Он в чём-то продолжает традицию «Пути к причалу». В том смысле, что «Песню о друге» в этой картине мог бы снова исполнить уже упомянутый нами Хиль. И песня легла бы идеально.
Начальник уголовного розыска Лапшин с отрядом друзей-милиционеров борется с преступниками и грабителями. Его также окружает бытовой ужас. Спят на железных кроватях, вечно сыпется с неба вечная же мерзлота, по деревянным улицам бродят люди в ватниках и валенках. Это Астрахань — город-друг. В нём до сих пор мало что изменилось. Можно выйти к рукаву Волги Кутуму и к тебе подойдёт немедленно тётушка из фильма а-ля-молодая Нина Русланова и что-то непонятное спросит. И только белый кремль будет бесконечно отражаться в облаках. Это Родное. То, что всегда чуть выше и чуть ниже по течению.
За странным, наполненным тяжестью, германовским фильмом, за его сценами и мезансценами тихо играет оркестр света. Инструменты дружбы и иномирного запредельного счастья. Песни сфер тактично перебирают Родное, твои детские любимые ноты.
Его не надо просить ни о чем,
С ним не страшна беда.
Друг мой — третье мое плечо —
Будет со мной всегда…
Ну, а случится, что он влюблен,
А я на его пути,
Уйду с дороги – таков закон:
Третий должен уйти.
Другой
Спустя 20 лет ученик Германа Алексей Балабанов снял гримуарную пародию на фильм своего учителя — «Груз-200». Место действия происходит конечно же в 1984 и герой кинотриллера — тёмный двойник Друга-Лапшина. Но на мотоцикле с коляской разъезжает уже не Лапшин с артисткой народного театра, офицер, напоённый любовью, любовью тихого голоса. Двойник Друга, мент-маньяк увозит на том же мотоцикле свою «любовь»-жертву в ад потаённой квартиры, чтобы завалить её отборными трупами. Этот Двойник в сговоре с вырожденцем-убийцей из германовского фильма. Они презентует собою самою Смерть и Стихию Страдания.
Так произошла трепанация Дружбы в опытных руках хирурга — Доктора Смерти.
Друг-Лапшин в глазах мейнстрима нынешнего буржуаного общества — есть абсолютное зло.
В эпоху, когда священное слово Товарищ оказалось смешным и бранным…
Кривда одела одежду Правды и стала царствовать над Русским миром.
Близнецы
Наша грустная история совпадает с идеей стародавней дружбы в античном мифе. С легендой о возникновении созвездия Близнецов. Близнецы Кастор и Поллукс были эталонами идеи духовного братства в глазах древних эллинов и римлян. Только одному на роду было бессмертие и Олимп, а другому смерть и Аид. Но благодаря просьбе брата-олимпийца боги пошли близнецам навстречу. Один день с тех пор они проводили на небе, а следующий в подземных чертогах. Так и стали они хозяевами сумерек — Утренней и Вечерней звездой. Зарёй-авророй для видимого мира и одновременно — падающим Люцифером.
Так и Русь наша застряла в фильмах Балабанова и Германа. Утро с Россией встречает благородный Иван Лапшин. Вечер коротает балабановский мусор-душегуб.
В разрушенной стране, заваленной неотмоленными трупами людей и драконов.
И нет в расейских сумерках вышнего исхода.
Из пятого измерения — люди как пятна в стекле…
«Отсюда приходит Свет», — сказали Калуца и Клейн,
Я скрестив руки стою, Здесь я стою, не бегу
А близнецы зовут, любят, рыдают и лгут.
Волны потока во льдах, время поймали в сеть
Я вижу вас, близнецы, как ангелы видят смерть,
Вы улыбаетесь, как рисунки тотемных столбов;
Пью ваш березовый сок, песенки, сны и любовь,
А перед вами смерть: сказочник — первый Дракон
В глиняный полный рот суёт сельдерей и дайкон,
А за воротами Двух мне дорогих близнецов
Свился второй Дракон, маской прикрыв лицо.
Драконы и близнецы судьбы формируют крест
Чую, что этот крест линию жизни съест.
Саблей тупою год резал Дракону живот
Дракона кормил смолой, его как ребёнка рвёт,
Гнал Близнеца в Ростов или в болотный Пинск
Несть разума, мчался вскачь, будто я «конь имск»,
Мучил извозчиков льда, новочеркасских ведьм
Центрокрестовый я, центрокрестовый весь!
В меле и в снеге судьбы, в потоке из зайцев и сов
Драконов не резал — душил, взасос целовал близнецов.
Плясали мои близнецы танго цыганских фей
Мюзикл молокан до Царствия сфер — вей!
Крест мой сжигал меня, так не выпарят Сандуны!
Дрожали небес зеркала колора зеленой сосны,
Земля была как арлекин, как шахматы в темноте…
Больше драконов нет. И близнецов — нет!
Схлопнулся мир как мяч, крест испустил треск
В скачках живого нуля в орбитах его ноздрей…
Звенят колокольни рая, звёзды цветут, что степь
Я судорожно пытаюсь забыть, как висел на кресте.
В мире Калуцы и Клейна, откуда приходит Свет
Ангелы словно пиво выпьют и боль и смерть…
Валет
Но на грустной ноте повествование мы заканчивать не будем. Потому что Дружба слишком многогранное и сильное понятие, чтобы вот так вот его взять и похоронить.
Оно закодировано глубоко внутри человеческого понимания мира, это живой и активный архетип, вокруг которого вертятся людские смыслы и деяния.
Вырвать и вычеркнуть Дружбу всерьёз можно пожалуй только вместе с Человечеством.
Вот у Искусственного Интеллекта такого понятия, как Дружба не будет. Хотя, кто знает? Кто знает?
Иерархия нашего «психе» и всех дел бренного мира была записана «во времени оно» в колоде Таро.
Там Друга можно сыскать в малых арканах «Рыцарь» и «Паж». «Паж» — это помощник, ординарец. Но наверное и дух-помощник, тотемный предок, приходящий под личиной сказочного «дядьки Катомы», в близнечной Множественности Семи Симеонов — верных пажей Рыцаря и Ивана-Царевича. Этот паж Дружбы способен на многое. Съесть по заданию царя тысячу быков, построить без одного гвоздя сто кораблей-теремов да хрустальный мост впридачу. Совершить иные невозможные и невероятные чудеса, что под силу разве что персонажам иных миров…
В обычной известной нам колоде Герой и Помощник, Рыцарь и Паж (носители духа Дружбы и Товарищества) сложились в одну карту Валета.
Но воспоминание о благородном флёре этой фигуры ещё долго сохранялись среди завзятых картёжников, истинных игроков.
В средневековой Франции валеты соответствовали легендарным личностям. Прототипом валета пик был сам Роланд. Валета бубён — троянский вождь Гектор. Червей — отчаянный хромой рубака Лагир. Ну а валет треф — собственной персоной Ланселот Озёрный — рыцарь круглого стола, победитель Дракона и добытчик Святого Грааля!
О, для этих шикарных ребят можно было бы насвистеть нашу песенку «О Друге» по-французски. Что однажды и сделал отменный Энрико Масиас, переведя текст Поженяна на язык Рабле:
L’ami fidèle toujours te suit
Tu ne sais pas jusqu’où
Même si tu es tout seul dans la vie
Et qu’il soit n’importe où
Si l’ami protège l’ami
C’est la raison de vivre
Tous pour un et chacun pour tous
Fidèlement unis.
Любопытно, что все валеты французской колоды кончили плохо. Не намёк ли это на то что солнце товарищей-героев, друзей-рыцарей стало закатываться давным-давно?
Потому валеты слабы в колоде. Валет ходит под дамой и королём. Его бьют ещё тузом и шутом-джокером. И рыцаря и духа-помощника! И всё их товарищество с дружбою народов! По носу! И по подбородку!
Хотя есть одна игра, «харьковский дербец», выдуманный якобы сахалинскими каторжанами. Там валет мелкотравчат, как и везде. Но зато козырной валет бьёт всех! За него дают 20 очков!
Вот она наша надежда на вышний исход.
Ещё Другой
Козырность намекает на особое значение, подмигивает на подоплёку любого явления или человека или карты. Зароастризм обозначал этот термин, как хварно или хварено — специальный знак милости Святого Духа, поцелуй Бога, небожительных сил. Иногда его изображают, как цветущий нимб над головой.
Мы поговорили о тёмном двойнике Друга. Но, друзья, есть у нас и Светлый Двойник.
И с ним наше повествование приобретает иную — козырную масть. Пророчит о начале для нас, товарищи, настоящего Фарта! И открывает для Дружбы — Иное, Другое — Светлое Будущее!
Перевод Масиаса песни Поженяна не совсем буквальный:
L’ami fidèle toujours te suit
Верный друг всегда следует за вами
А что это за друг всегда следует за вами? Ну, разумеется — это Ангел. Ваш хранитель данный от рождения. Подлинный световой двойник любого человека. Единственный друг, что не бросит не при каких обстоятельствах.
Ваш козырной валет на всю жизнь.
Это кстати объясняет и странную симпатию нашего народа к мобилизации, развалинам и чудовищным встряскам. В чрезвычайных обстоятельствах световая частица внутри нас практически осязаема, ангел трубит в уши. И ангелы наших друзей стучатся во все врата и сердца, и все вместе ткут почти зримый неисповедный свет!
А вот уже когда откроются двери в Страну Света, в пятое измерение Калуцы и Клейна. Когда Потоки божественной страсти и пены небесной зари захлестнут (и тебя, читатель тоже) в великолепный водоворот! Именно Тогда улюбающийся самый надёжный и преданный Друг будет махать тебе Фартовому и Счастливому крылом.
Тебе, уплывающем на звёздном корабле в океаносы бесконечной Любви.
И исполнит финальную песню о Друге! И зазвенит как Энрико Масиас:
Tous pour un et chacun pour tous
Allons vers le bonheur
Один за всех и все за одного!
И все вместе пойдём, Друг мой, к Счастью!
Потому плевать на Божену Рынску, на буржуев и иную свинятину.
Дружба вечна. Она воскресает и смеётся над Смертью.
И делает нас самыми красивыми людьми во всех существующих мирах.
Павел Зарифуллин