Обезьяны и… обезьяны

Критические заметки Германа Садулаева о происхождении теорий о происхождении тела человека

Чужой среди своих

«Также и в Агриенте на Сицилии была найдена загадочная верхняя челюсть,
датированная 3,5-5,0 млн лет назад и описанная в 1985 году Дж. Бианчини как
Australopithecus sicilianus, но она, судя по всему, принадлежала какой-то обезьяне».
С. Дробышевский, «Достающее звено. Книга вторая. Люди»

1.

Альтернативы теории эволюции нет. Невозможно никак иначе объяснить, с одной стороны, многообразие жизни на земле, с другой стороны, несомненное родство всех форм живых существ. Будь ты религиозным человеком, или агностиком, или скептиком, невозможно отрицать эволюцию никак иначе, как только заодно и вместе со всей логикой и рациональностью мышления. Происхождение видов в результате эволюционных изменений доказано не только наблюдениями и умозаключениями, но, что гораздо важнее, многовековой селекционной деятельностью самого человека.

Ведь человек с помощью искусственного отбора делал ровно то же самое, что делала природа, только быстрее и в своих собственных интересах! Нелепо, будучи одетым в ткани из выведенных с помощью селекции сортов хлопка и льна, питаясь злаками, овощами, фруктами, выведенными с помощью селекции, и поглаживая собаку, переделанную человеком из волка, рассуждать о том, что в теории эволюции что-то да не сходится и не всё так однозначно. Всё однозначно: эволюция, естественный отбор, искусственный отбор, изменчивость, мутации, адаптации и так далее – это и есть основа развития и сохранения жизни на нашей планете. И мы не можем сделать исключение для человека. Поскольку тело человека является частью мира живой природы и родственно всему остальному живому на земле, тело человека тоже сформировалось под влиянием законов эволюции, в результате естественного, а, позже, в некотором смысле «искусственного», социального отбора, в череде мутаций, адаптаций и пока ещё мало понятных генетических изменений, не детерменированных ни отбором, ни адаптацией. Человек в этом смысле «произошёл» от животного, и логично предположить, что общий предок имелся у человека с наиболее близкими ему в животном мире родственниками – человекообразными обезьянами. И на этом можно было бы остановиться.

Учёные вполне могли бы просто заявить: человек есть часть мира живой природы, часть царства животных, его ближайшие родственники – человекообразные обезьяны. По закону эволюции, исходя из здравого смысла и логики, а также по канону рационалистической философии мы должны принять, что тело человека в его нынешнем виде сформировалось в результате эволюции и что, если человек и не произошёл прямо «от обезьяны», имея в виду современные виды обезьян, то у человека и современных человекообразных обезьян должен быть общий предок: это подтверждается анатомией, эмбриологией, генетикой и вообще всем чем угодно. При этом мы можем искать и никогда не найти ископаемых останков общего предка человека и человекообразных обезьян, мы можем искать и никогда не найти ископаемых останков предка собственно человека, после отделения от обезьян, мы можем искать и никогда не найти все последовательные промежуточные звенья между обезьянами, полуобезьянами и людьми. И это не будет ничего означать. Это не отменит законов эволюции, логики, анатомии, эмбриологии и генетики. Просто археологических доказательств может не быть найдено и всё. 

А может быть курицы выглядели вот так?

Есть ли у нас археологические доказательства, ископаемые останки, показывающие и доказывающие эволюцию всех или хотя бы каких-то других видов живых существ? Есть у нас последовательность скелетов, показывающая, как волк превращался в собаку, или как становилась домашней собакой какая-то дикая собака, или хотя бы как постепенно из волка или другой собаки, или в результате гибридизации, появилась немецкая овчарка? Считается, что птицы произошли от динозавров: есть ли у нас ископаемые останки, показывающие полный безостановочный путь от диплодока к домашней курице? Какие-то скелеты есть, археология в целом поддерживает теорию эволюции, но наивно думать, что история каждого вида, или одного отдельного вида, может быть прослежена и восстановлена в деталях по древним скелетам. Тем более, что множество похожих видов всегда существовало одновременно, некоторые из них исчезали, другие изменялись до неузнаваемости, и мы почти никогда не можем точно установить «кто от кого произошёл», от какого именно динозавра ведёт свой род какая именно птица, даже если общее предположение «птицы произошли от динозавров» верно. Это невозможно ни для одного вида живых существ, почему же для человека должно быть сделано исключение?

Это сейчас численность людей достигла 7 миллиардов и люди живут по всей планете. А несколько миллионов лет назад предполагаемые предки человека и обезьян обитали на ограниченном пространстве (может быть, в Африке) и численность популяции была невелика, весьма сравнима с популяциями других животных схожего размера и образа жизни для соответствующей территории, а, возможно, и меньше. Гипотетические предковые виды человека и обезьян, а также и предковые виды самого человека, насчитывали, возможно, всего несколько тысяч особей. Это ничтожно мало. Вторая мировая война в XX-м веке шла 6 лет и произвела 60 миллионов дополнительных трупов, по 10 миллионов каждый год. Прошло всего 70 лет и большая часть этих останков как-то скрыта, не бросается в глаза. Если человеко-обезьяньи предки имели численность в 10 тысяч особей и жили всего по 10 лет, производя 1000 трупов ежегодно, то 10 миллионов трупов они могли накопить только за 10 000 лет. То, что Вторая мировая война «производила» всего за 1 год. И ведь останки не «копились». Их никто не хоронил, не пытался сохранить. В живой природе мало что остаётся неиспользованным, всё утилизируется: поедается сородичами, хищниками, падальщиками, микроорганизмами; даже твёрдые костные ткани разрушаются. Огромные скалы под воздействием ветра, воды и времени превращаются в пыль и песок. А ещё случаются пожары, наводнения, извержения вулканов и так далее. Иногда в этих катаклизмах (и даже благодаря им) некоторые останки по чистой случайности сохраняются. А все прочие останки, не по случайности даже, а закономерно, не сохраняются. Так что природа не обещала нам «депонировать» останки каждого вида. И если мы находим чей-то скелет, то просто потому, что он случайно сохранился, а не потому что обладатель именно этого скелета был каким-то важным звеном в эволюции. Может быть он как раз-таки был очередным тупиком. А важную роль в эволюции сыграл какой-то другой вид, останки особей которого не сохранились или не найдены нами. Потому что никто нам ничего не обязан был сохранять, да ещё и подсовывать в нужное время понимающим исследователям (что-то очень важное могло быть найдено кем-то, кто это просто выкинул, приспособил в хозяйстве или разрушил). Что есть тому и радуйтесь. И, наверное, не стоит пытаться на основе некоторых случайно сохранившихся фрагментарных останков строить «родословные», «фамильные древа» вида, городить теории и гипотезы о том, кто от кого и как произошёл. Археология по самой своей природе никогда не сможет дать для этого достаточно доказательств.  

Возможно, великаны существовали

Но ведь именно этим заняты палеоантропологи, сотни и тысячи учёных по всему миру, получающих финансирование и свои «минуты славы»,  и периодически потчующих публику новыми «сенсационными находками» ещё одного «предка» или «промежуточного звена», с которым «вот теперь уже совершенно точно всё ясно», а главное, составляющих учебные пособия с «древами родословных», по ветвям которых развешаны челюсти, зубы и кости, и убеждающих весь мир в том, что эволюция человека нам понятна уже даже не в общем и целом, а чуть ли не во всех деталях и «тайны больше нет». С удручающей регулярностью вскрываются фальсификации. То там, то здесь «скелеты» собирают из фрагментов особей, живших в разные эпохи, или подсовывают кости очередной древней обезьяны, или даже не древней. Но шоу продолжается. И ведь наверняка достаточно подлинных находок добросовестных исследователей. Но сама задача «мы должны отыскать скелеты всех промежуточных звеньев» поставлена неверно, что порождает искажения, нездоровый ажиотаж и бросает тень на саму науку. Те учёные, кто желая поддержать и обосновать в общем-то бесспорную теорию эволюции, чрезмерно упрощают ситуацию, выдают желаемую ими стройность доказательств за действительные факты, слишком громко и настойчиво твердят о том, что всё уже понято, познано и доказано, потому что у нас десять тысяч тонн костей, они ведь служат науке дурную службу, отвращая пытливые умы и обильно напитывая самый отчаянный скептицизм. Повторюсь, было бы честнее и правильнее сказать: человеческое тело, как и прочие виды животных, сформировалось в процессе эволюции; у человека был общий предок с человекообразными обезьянами; археологических доказательств, скелетов, подтверждающих эволюцию человека полностью и в деталях у нас нет и, возможно, никогда не будет. Потому что прошло много миллионов лет. Иногда даже носки, снятые вчера, сегодня бывает трудно найти. Возможно, нам никогда не удастся найти носки, снятые несколько миллионов лет назад. Но это не значит, что носков не было.    

2.

Однако это, наверное, не так интересно. Искать «предков» и развешивать их по «древам» интереснее (и выгоднее). Поэтому палеоантропология сегодня читается как сборник курьёзов. И вот первый герой анекдота, наш самый древний «предок» со смешным именем «сахелянтроп», или Sahelanthropus tchadensis. Фрагменты черепа и нижнюю челюсть сахелянтропа нашли в Северной Африке и представили публике научное описание в 2002 году. Пишут, что позже нашли ещё две нижние челюсти и новый зуб (надеюсь, что не от того же самого сахелянтропа, а от какого-то другого, потому что трудно представить себе существо с тремя нижними челюстями, даже и сахелянтропа). Датирован череп возрастом около 7 миллионов лет. Эта находка считается принадлежащей древнейшему представителю нашей, человеческой эволюционной линии. 

Sahelanthropus tchadensis

На чём основано это предположение? Ведь объём мозга у найденного существа меньше, чем у шимпанзе. И вообще, он похож на обезьяну. И даже не очень «продвинутую» в плане человекообразности. А если ископаемый череп какого-то древнего животного похож на обезьяний, то, может быть, это была… обезьяна? Но, некоторые учёные, в частности, нашедший череп Мишель Брюне (кто бы сомневался) утверждает, что Тумай (так назвали «предка») был прямоходящим. Ну или как бы почти всегда прямоходящим. Профессор из Парижа Роберто Маккьярелли утверждает, что Мишель Брюне скрывает от публики найденную рядом с черепом кость, бедро примата, по которому видно, что это была обыкновенная четырёхлапая обезьяна. Соавтор описания черепа, Дэвид Пилбим, говорит уклончиво: да, кость была, но всё что я помню, так это что у неё не хватало концов и она была очень чёрная. Мишель Брюне воздерживается от комментариев. Другой антрополог, американец Милфорд Волпофф, указывает, что, судя по строению задней части черепа, эта обезьянка прыгала на четырёх лапах. Мишель Брюне возражает: наверное, просто череп уже после смерти сплющило. В городе Пуатье именем Мишеля Брюне назвали улицу. Он предпочитает сохранять лавры открывателя первого предка человека. Тот же Волпофф заявил, что череп принадлежал самке кого-то вроде гориллы. А многие учёные, даже не согласные с тем, что это была просто древняя горилла, склонны считать, что череп принадлежал не предку человека, не предку гориллы, а существу из очередной тупиковой ветки эволюции. Что, скорее всего, так и есть. 

И, под завязку истории, Ален Бьювилайн и Жан-Пьер Ватте опубликовали статью, в которой рассказали об обстоятельствах находки останков Тумая. Их не пришлось раскапывать, они лежали на поверхности, когда ветер снёс покрывавший их песок. Останки были перенесены с первоначального места и захоронены, возможно, дважды, в недавние времена (несколько веков назад). Дело, по мнению авторов, было так. Благочестивые мусульмане увидели в пустыне какой-то череп и на всякий случай похоронили его вместе с найденными рядом костями животных. А потом, когда пустыня вскрыла могилу, похоронили ещё раз. Теперь в связи с тем, что кости обнаружены не в своём пласте, есть вопросы к датировке. Да и к комплектности тоже. Вполне могли затесаться чужие фрагменты, фрагменты других животных из другого времени. В общем, так себе предок.

Вывод: останки первопредка человека, вида, отделившегося от обезьян, скорее всего, не найдены. И если найдены, то это вряд ли сахелянтроп. Находок Sahelanthropus tchadensis слишком мало и они слишком фрагментарны, чтобы можно было составить полную картину и сделать точные выводы. Введение в научный оборот черепа «Тумая» как первопредка человека, возможно, слишком связано с личными амбициями Мишеля Брюне и интересами его лаборатории. Похоже что Тумай был просто ещё одной обезьяной, из какого-то вымершего вида обезьян, возможно, родственного современным обезьянам, может быть, существовавшего параллельно с тем видом, из которого вышли предки человека, а, может, и нет. 

3.

У Мишеля Брюне были конкуренты в битве за честь быть открывателем первопредка человека. Бригитта Сенут и Мартин Пикфорд из Музея естествознания той же Франции раскопали в Кении в 2000 году между двумя слоями вулканического пепла, фрагменты костей 5 особей. Возраст находки около 6 миллионов лет. Эти французы так же заявили, что нашли предка и даже назвали его «оррорин», что значит «первый человек» на языке одного кенийского племени. Главной сенсацией орроринов было то, что они описывались как ну очень прямоходящие, гораздо более продвинутые в этом признаке, чем поздние виды «предков», что было нелогично. И снова американцы вышли на тропу войны. Доктор Либерман из университета Джорджа Вашингтона заявил, что оррорины были предками не человека, а современных обезьян. А специальная испано-американо-итальянская группа антропологов долго сравнивала разные кости и пришла к выводу, что оррорины были не такими уж и прямоходящими, а так, промежуточными. Ещё неприятным было то, что оррорины, видимо, жили в лесах, и уже там были прямоходящими, даже если не совсем уж прямоходящими, но всё равно. А раньше теория говорила, что обезьяны встали на две ноги, когда вышли из лесов в саванну. 

Оррорин

С орроринами поносились и бросили, вернувшись к старым друзьям, австралопитекам. Мало находок. Всего одна группа обезьян, которая, судя по следам зубов на бедре, была убита и сожрана каким-то кошачьим хищником около 6 миллионов лет назад, и фрагмент челюсти, ранее найденный тоже в Кении, вот и всё, что осталось от орроринов, «первых людей». А ещё и американцы против. Так что, скорее всего, оррорины были какими-то обезьянами. Вряд ли они были прямыми предками человека. Может быть, они были предками современных человекообразных обезьян (у них ведь тоже должны были найтись какие-то ископаемые предки!), или тупиковой ветвью, или, наоборот, тупиковой ветвью были ардипитеки и австралопитеки, или это ардипитеки были предками современных шимпанзе.

4.

С ардипитеками дело вроде бы обстояло лучше. По крайней мере с одним ардипитеком, по имени Арди. В 1993 году учёный из Америки Иоганнес Хайле-Селассие нашёл уникально сохранный скелет, около 45% костей (хотя череп был смят в лепёшку). Больше 15 лет группа учёных готовила шоу и наконец презентовала находку публике 1 октября 2009 года. 2 октября 2009 года вышел специальный номер научно-популярного журнала, посвящённого Арди.  Об этом скелете и об этом журнале надо будет как-нибудь потом поговорить особо, возможно, в отдельной статье. 

Ardipithecus ramidus

5.

Надо заметить, что все предыдущие и многие последующие останки принадлежали довольно мелким обезьянам. Средний рост этих существ был, видимо, чуть выше метра, а вес около 30 кг. И это снижает их шансы быть предком человека. Есть, конечно, среди людей пигмеи, есть гиганты и карлики, есть индивидуальная изменчивость, но в целом люди, и древние, и современные, в полтора и более раза крупнее мелких древних обезьян. А размер – весьма важная характеристика вида. Даже в процессе эволюции, в результате адаптации, размер меняется сравнительно редко и всегда по особым причинам. Многие виды животных сильно меняли свой внешний вид, но сохраняли размеры. Ведь, если мы говорим, что «птицы произошли от динозавров», то, скорее всего, мы имеем в виду, что предками птиц стали мелкие динозавры, а крупные диплодоки просто вымерли. В мире животных проще вымереть, чем значительно укрупниться или уменьшиться. Дело в том, что размер животного жёстко связан с его местом в экосистеме, с его статусом в пищевой цепочке, с его образом жизни и питания, с его специализацией и уровнем в условной животной «иерархии». От размера животного зависит, чем (и кем) оно будет питаться, а для кого само станет пищей, какая территория нужна ему для проживания, где и как оно сможет обустроить себе жилище, с кем оно будет конкурировать, кого оно сможет победить, прогнать, убить, а кем наверняка будет побеждено, прогнано, убито. Судьба животного практически определена его размером. Превосходство в полтора раза является весьма существенным. 

Если представить себе двух похожих животных, одно из которых в полтора раза крупнее другого, то результат их возможного противостояния весьма предсказуем. Например, волк в полтора раза крупнее обычной домашней собаки. Поэтому одиночный волк, как правило, убивает одиночную собаку, а стая волков не оставляет ни единого шанса на победу стае собак. Для того, чтобы сражаться с волками на равных, собаки должны иметь тройное превосходство в численности.

 Размер животного – это что-то вроде сословного положения человека в обществе: хотя все говорят, что можно из любого положения «выбиться в люди», но с огромной долей вероятности, собственником фабрики станет сын собственника фабрики, а рабочий останется рабочим. Вид животных очень долго и упорно сохраняет свой размер. Человек вывел породы собак огромных и карликовых домашних, но в дикой природе размер вида меняется редко. Если мы замечаем изменение размера, то мы вправе заподозрить селекцию, искусственный отбор, или предположить какие-то совершенно катастрофические обстоятельства, перемешавшие иерархию в экосистеме. 

Человек сравнительно крупное животное, и мы вправе ожидать, что наш обезьяноподобный предок, если таковой существовал, не был мелким; весьма сомнительно приписываение к нашей родословной мелких древних обезьян; кажется, наша обезьяна должна была быть крупной; размер для нас является немаловажным признаком, может быть, ничуть не менее важным, чем прямохождение. Особое значение размера тела для человека обусловлено ещё и тем, что только при довольно крупном теле можно выращивать большой мозг, а большой мозг, в общем и целом, нужен для того, чтобы вместить интеллект человеческого типа. 

Мозги

Мелкие обезьяны не могли бы даже потенциально и теоретически носить на себе большую голову с тяжёлым мозгом. Никакая избыточная мозговая мощность не могла возникать в маленьких, величиной с орех, черепах мелких древних обезьян. Поэтому пока мы не увидим тело достаточно крупное, чтобы носить большую голову и вырастить в ней большой мозг, неуместно говорить о «начале человеческой эволюции», предках и прапредках человеческого рода и так далее. Все эволюции и деволюции мелких обезьян происходили в логике и формате развития обезьян и только. При этом они могли, приспосабливаясь к обстоятельствам, спускаться с деревьев, вставать на две лапы, а потом снова забираться на деревья, висеть на ветвях и бегать на четырёх лапах, увеличивать клыки, уменьшать клыки, а потом снова их увеличивать, лишаться шерсти и снова обрастать ею, менять цвет волосяного покрова с серого на коричневый или на зелёный, и вообще всё что угодно, и это нисколько не приближало мелких древних обезьян к человеку, поскольку всё это происходило с обезьянами, в мире обезьян, в ходе эволюции обезьян. 

Только если бы мы нашли древнюю обезьяну не только прямоходящую, но и достаточно крупную, чтобы начать увеличивать размер мозга, было бы целесообразно начать рассматривать её как кандидата в предки. Одного размера, конечно, не достаточно (современные гориллы крупнее шимпанзе, но не умнее), но ведь и одого прямохождения не достаточно; должен быть целый комплекс признаков, среди которых размер весьма важен. Подходящих крупных древних обезьян не найдено; потому нам подсовывают мелких обезьян, только за то, что они часть времени своей жизни проводили стоя на двух ногах, как какие-нибудь тушканчики.   

6.

Палеоантропология – это паранаука. То есть, это как бы наука, очень похоже на науку, но на самом деле нет. Палеоантропология, как и положено паранауке, вовсю пользуется математическими и прочими чисто научными методами, но только для того, чтобы подтянуть доказательную базу к своим заранее известным выводам. Эта паранаука поставила перед собой задачу: доказать с помощью древних костей, что человек произошёл от обезьяноподобного предка, выстроить полную эволюционную цепь, найти все звенья, разместить их на «генеалогическом древе», создать у публики представление, что о происхождении человека нам известно всё, и что кости нам обо всём рассказали. Между тем, это принципиально невозможно. Археология не смогла и никогда не сможет предоставить доказательства эволюционного развития ни одного из видов полностью и в деталях, со всеми промежуточными и переходными формами. В лучшем случае археология даёт общее подтверждение и по счастливой случайности может предоставить образцы некоторых переходных форм. Настоящая наука этим бы удовлетворилась. Но этого недостаточно для паранауки. Поэтому палеоантропологи постоянно подтасовывают, искажают результаты, подгоняют найденные кости под заранее нарисованную схему. Субъективный фактор в работах палеоантропологов просто зашкаливает. Если их исследования и открывают нам правду о человеке, то не о древнем, а о современном, а именно, о самих палеоантропологах, чьи выводы почти всегда зависят от интересов и схем их «племени», и одни и те же кости постоянно интерпретируются одной группой как «предок человека», а другой группой как «предок обезьян» или просто обезьяна. Не потому что эти, другие, прозрели и увидели наконец во всех древних костях просто кости древних обезьян, а потому что у них свой претендент на звание «предка человека».  

Между тем родство человеческого тела с животным миром очевидно и понятно всем без археологических доказательств. И наше родство с обезьянами, и то, что какую-то часть эволюционного пути мы прошли вместе, доказано данными других наук: анатомией, генетикой, эмбриологией, медициной. Вовсе не обязательно для этого терзать останки древних обезьян. И, например, то, что наше прямохождение – результат эволюции, тоже может быть легко показано и доказано с помощью тела современного живого человека, который ведь до сих пор до конца не адаптировался к прямохождению; то ли биологическая эволюция приостановилась (скорее, замедлилась) с вступлением в силу социальных механизмов, то ли просто ещё недостаточно времени прошло, но к прямохождению мы не до конца адаптировались, мы находимся в процессе. От этого у человека с возрастом возникают патологии в спине, в ногах. Человеческое тело немного незавершённое, как бы недолепленное. Если вам нужна переходная форма, промежуточное звено, то вот он я. 

Герман Садулаев

Тела животных, как правило, совершенным образом приспособлены для своих биологических функций. Тело человека – нет. В большинстве заселённых нами климатических зон мы не можем существовать без одежды и жилищ, мы не можем сносно передвигаться без транспорта, мы не можем добывать пищу вне социально организованных процессов. Человек – это словно бы инвалид природы. У нас нет ни одной физиологической позы для отдыха! Нет совершенной позы, в которой человеческое тело могло бы отдохнуть, расслабиться естественным образом. Каждая поза нам надоедает, мы устаём и даже во сне ворочаемся. Занимаясь йогой или у-шу мы стараемся хотя бы частично вернуть своему телу утерянные животные качества, сделать суставы и мыщцы хотя бы чуть-чуть более обезьянними снова, научиться двигаться гармонично и отдыхать в статичных позах. Получается у немногих. Только немногие люди имеют или могут развить гипермобильность связок, суставов, мыщц. Большинство остаются кривыми, зажатыми, скованными и потому подверженными целому набору чисто человеческих болезней, вызванных нашей незаконченной адаптацией не только к прямохождению, но и вообще к такой форме тела и к такому образу жизни. 

Мы несовершенная, промежуточная, переходная форма. И мы бы не имели никаких шансов выжить, если бы не начали действовать, причём внезапно и мощно, какие-то другие факторы. Что бы ни придумывали палеоантропологи про особую экологическую нишу предков людей, в которой будущие люди хитрым образом устроились и благополучно существовали миллионы лет, медик скажет: биологически мы не конкурентны. И, видимо, никогда не были конкурентны. Генетики подтверждают, что древние люди проходили через «бутылочное горлышко», были на грани исчезновения, и, возможно, не один раз. В какой-то момент (момент, конечно, с исторической точки зрения – то есть, всего за несколько веков или тысячелетий) случилось что-то. Взрывной рост интеллекта, коммуникации, социальных форм. Что-то такое, что вынесло человека за скобки биологических процессов.   

7.

Как и любая другая паранаука, палеоантропология очень агрессивно себя защищает от любой критики с любой стороны. Однако несмотря на победные реляции и оптимистические заявления палеоантропологов, есть несколько моментов, которые ставят под сомнение все достижения этой области исследований, да и саму возможность достичь намеченных результатов и оставаться при этом более или менее точной, верифицируемой – то есть, настоящей научной дисциплиной.

Первое – недостаточность и безсистемность доказательств. Археологических находок, особенно, очень древних людей или их обезьяноподобных предков, на самом деле, мало. И не может быть много, потому что прошли миллионы лет, никто останки не «депонировал», сохранялись они только случайно, и, главное, безсистемно. Мы имеем в своем распоряжении только случайно сохранившиеся останки. То, что называется, рандомно. Это не «репрезентативная выборка». Если мы нашли чьи-то кости, это не значит, что данный вид преобладал, может, наоборот, а если мы не нашли чьи-то кости, не значит, что такого вида совсем не было. Почти все или очень многие «особенности вида», которые тщательно описывают учёные по костям, могут быть следствиями индивидуальной изменчивости, вплоть до уродства, или случайной и единичной метисизации, или даже механической деформации, при жизни персонажа или после смерти. 

Второе – фрагментарность костных останков. Палеоантропологи говорят, что доказательств много, целые самосвалы, тонны и тонны неразобранных ещё костей. Но это, главным образом, осколки, части, единичные кости или, например, зубы. Можно, конечно, по части сделать предположения о целом. Но все подобные реконструкции будут условными, приблизительными. Мы можем, наверное, по зубу, осколку челюсти и обломку бедра современного человека многое сказать о современном человеке, можем даже постараться восстановить его облик. Но это потому, что нам известно строение современного человека, его основные пропорции, с поправкой на индивидуальную изменчивость. Когда мы находим несколько обломков костей древней обезьяны, мы едва ли можем надеяться точно восстановить её облик, потому что относительно пропорций мы можем только гадать. Даже когда сохранялось много осколков одного черепа, случалось, что разные учёные, пользуясь разными методиками, в результате «реконструкции» получали различные формы черепа. А ведь чаще всего речь идёт о малочисленных и разрозненных фрагментах черепа или других костей. А то, что их кучи и тонны – слабое утешение. В этих кучах зачастую кости обыкновенных обезьян, даже не древних, а однажды, то, что долго считали «ногой предка», оказалось ребром дельфина. Давайте помнить про то, что за все годы палеоантропологических поисков было найдено, собрано и представлено публике всего несколько более или менее «комплектных» скелетов «древних предков». Большинство гипотез и описаний видов строится на весьма скудных фрагментах останков разных непонятных существ.

Паукообразная обезьяна была мелким, возможно, древесным видом человека с необычно длинными пальцами и большими глазами. Палеонтолгия будущего

Третье – хронология, определение времени, когда жили существа, кости которых исследуются, почти всегда приблизительна. Есть много методов определения древности останков, но у каждого метода есть свои рамки использования, свои допустимые пределы погрешностей. Иногда случается так, что можно проверить результаты одного метода другими методами и получить относительно точный результат. Но часто бывает и наоборот: разные методы дают разные результаты или не все методы применимы. Например, стратиграфический метод (по глубине залегания останков) не применим, если кости перезахоранивались, или перенесены водой, или провалились в колодец. Бывает, что оценка возраста меняется очень сильно. Например, знаменитых «наледи» сначала датировали возрастом более 1 миллиона лет, а потом оказалось всего около 300 тысяч лет. Разница принципиальная. А если нельзя точно установить возраст, то нельзя построить и сравнительную хронологию: кто был раньше кого и кто от кого теоретически мог «произойти». 

Четвёртое – предопределённость результатов. Сами учёные всегда саркастически относятся к «опытам» и «исследованиям», в которых результат заранее известен. С большой долей вероятности в таком случае результат будет подгоняться под заданную схему. А ведь в палеоантропологии такое сплошь и рядом. Исследователи выходят на поиски «древнего человека»; не удивительно, что всё, что находят, они склонны интерпретировать как «останки древнего человека» (или то, что находит их группа или лаборатория; то, что находят остальные – это, конечно, кости обезьян). И не только отдельные учёные и лаборатории, но и вся палеоантропология  в целом предубеждена относительно результатов. Ей надо доказать определённую парадигму, и она её доказывает. Хотя в настоящем исследовании результат не может быть известен заранее. Тем более, что эволюция биологических видов не такая линейная функция, как ряд простых чисел в математике или как таблица периодических элементов в химии. Можно предсказать недостающий элемент, а потом открыть его. Можно предсказать, что между цифрой «6» и цифрой «8» будет цифра «7». Но каким именно будет недостающее звено в эволюции вида едва ли можно предсказать. Иначе логика исследователя оказывается закольцованной, а потому пустой и ложной.  « – Мы реконструировали  облик этого вида обезьяноподобных предков по осколку челюсти. Мы установили, что он был переходной формой. – А какими параметрами вы руководствовались при реконструкции? – Мы полагаем, что обезьяноподобный предок, коль скоро он был переходной формой между предыдущей и последующей реконструкциями, должен иметь определённые параметры, каковые и были заложены в основу реконструкции. – Но откуда вы знаете, что это была переходная форма? – Как откуда? Мы же нашли челюсть и реконструировали облик. По реконструированному нами облику выходит, что это переходная форма. – Но ведь вы заранее вложили в реконструкцию параметры переходной формы! – У вас что, проблемы? Мы учёные. У нас публикации в научных журналах. У нас гранты. Мы знаем, как называются все кости в вашем организме. А вы? Вы, может, и в Дарвина не верите? – Нет, что вы. Конечно, я верю в Дарвина. – Вот и славно. Следующий вопрос?..».     

8.

Почему физические антропологи предвзяты и субъективны? Казалось бы, они имеют дело с объективным, измеряемым и датируемым научными методами материалом. Это же не историки, не социологи и вообще не гуманитарии, на которых давит идеология. Это же практически анатомы, палео-паталого-анатомы, можно сказать; они пользуются теми же наработками, что и эксперты криминалистики, и проверяют гипотезы, только не о преступлениях прошлого, а о возникновении и развитии человека (а, впрочем, иногда и преступления расследуют, такие, как первобытный каннибализм). Где тут место для предвзятости суждений? Однако даже очень хорошие научные методы в случае с палеоантропологией дают большой простор для интерпретаций. И этим простором исследователи пользуются вовсю. Приходя к выводам иной раз диаметрально противоположным. У предвзятости антропологов есть своя история. 

Сначала археологам, палеонтологам, биологам и прочим учёным надо было доказать, что человечество, живая природа и вообще весь мир существуют гораздо дольше, чем 6 тысяч лет. Потому что древние креационисты, католики и прочие христиане, утверждали, ссылаясь на Библию, что мир был сотворён 23 октября 4004 года до Рождества Христова (одна из датировок). Простейших креационистов победили легко и быстро. Остались абсурдисты (верую, ибо абсурдно), подложники (Яхве создал мир 23 октября 4004 года и в созданный мир подложил археологические пласты с древними костями, просто чтобы повеселиться) и научники (не всё так просто, и наука, конечно, по-своему права, но Иисус Христос приняв муки на кресте всё равно всех нас спас, даже и палеонтологов). А ещё появились не-авраамические креационисты: буддисты и индуисты, которые, ссылаясь на свои священные книги, утверждают, что человек, наоборот, существует миллиарды лет. Хотя они не совсем креационисты. Но это отдельная долгая история. В общем, удревнение истории человеческого рода как аргумент в борьбе с религиозным мышлением потеряло смысл.

Люди и Яхве. Лучше уж обезьяны

Но гонка за удревнение началась в среде самих учёных. Потому что учёным нужны сенсации, открытия, громкие публикации, в том числе для того, чтобы получать гранты. И все хотят найти «переходное звено», «первого человека», «первого человека в Европе», «последнего неандертальца» и так далее. Простое рутинное изучение ископаемых останков не привлечёт внимания, а, следовательно, и финансирования. Учёных можно понять, они тоже люди и хотят кушать, а также продолжать заниматься любимым делом. И потому часто может быть даже не осознанно, чуть-чуть фальсифицируют и подтасовывают доказательства. Или просто интерпретируют факты так, как им удобно, чтобы уложить в свою теорию. На это ещё накладывается соперничество различных научных учреждений и групп. В общем, приходится учитывать не только что было сказано, но и кто сказал, и кому выгодна такая интерпретация.

А самое неприятное в том, что физическая антропология давно стала предельно политизированной и идеологизированной дисциплиной. На данных антропологии всегда строили свои дискриминационные теории колониалисты, неоколониалисты, расисты, нацисты и прочая экзальтированная публика. Поэтому, с другой стороны, в либеральном сообществе некоторые выводы антропологии принято смазывать и замалчивать, потому что они не соответствуют идеалам формального равенства всех людей на планете. Учёный вынужден маневрировать между Сциллой расизма и Харибдой политкорректности: так о каком объективном представлении научных данных можно говорить?

9.

Современная наука, заняв место религии в общественном сознании, стала, подобно теологии, предельно догматической и доктринальной. Доктринальность выражается, в частности, и в том, что, хотя в мире науки сохраняется ещё место для дискуссии, в широкую публику, посредством «популяризации» и преподавания транслируется наиболее упрощённая версия «закона Божьего», то есть, догмы, к которой сами учёные не относятся серьёзно. Человека, повышающего свой образовательный уровень, ждёт удивление и разочарование на каждой новой ступени. В школе ученик заучивает нечто как аксиому, в институте оказывается, что это «не совсем так», а если человек уходит в науку, то, например, в аспирантуре узнаёт, что всё не только не совсем так, но и совсем не так. Спрашивается, зачем детей учат заведомо ложным теориям? Нам ответят: это необходимо как фактор социализации, ведь чтобы быть единой общностью все люди должны быть убеждены в том, что земля имеет форму шара, а человек произошёл от обезьяны (модный антрополог Юваль Ной Харари так умилительно рассказывает на своих стенд-апах о том, что в основе всечеловеческой общности лежат фикции и ложь, но это благородная ложь, ложь во спасение). Единая социализация нужна, в свою очередь, для глобализации, чтобы население всей планеты верило в то, что рыночная демократия и финансовый капитализм есть не только высшая, но единственно возможная форма существования человечества. А глобализация нужна для продажи на максимально широком рынке однотипных товаров: каждый человек должен иметь айфон или мечтать когда-нибудь заработать, украсть или взять взаймы достаточно денег, чтобы купить айфон. Выходит, преподавать теорию о происхождении человека от обезьяны в школах нужно для того, чтобы все люди купили себе айфоны. В этом и есть догматичность и доктринальность, это и есть религиозная в плохом смысле функция современной науки.

При внимательном рассмотрении все догмы «закона Божия» от науки оказываются ложными. Земля имеет форму шара. Таково утверждение из учебника для второго класса общеобразовательной школы. Но это неправда. Форма Земли далека от правильной сферы. Земля – геоид, то есть, нечто имеющее форму Земли, если представить её всю покрытую океаном, но и это условно, так как поверхность неровная; а ещё Земля сплюснута с полюсов и у неё есть «нашлёпки». Мы это знаем, но продолжаем лгать своим детям.

Человек произошёл от обезьяны. Физические антропологи сразу скажут: нет! Мы никогда не утверждали, что человек произошёл от обезьяны. У человека и обезьян был общий предок. Эволюционные пути человека и обезьян разошлись около 7 миллионов лет назад. Но в массовом сознании сохраняется в общем и упрощённом виде именно тезис о том, что человек произошёл от обезьяны. И виноваты в этом сами учёные, и более всего физические антропологи и палеоантропологи. Массовые представления не возникают на пустом месте. Человек родственнен не только обезьяне, но и, например, свинье. Наверняка у человека и свиньи в каком-то далёком прошлом был один предок. Почему не сказать, в таком случае, что человек произошёл от свиньи? Почему мы не ищем свиноподобного общего предка людей, обезьян и свиней?  

Если человек не произошёл от обезьяны, а у человека и обезьян был общий предок более 7 миллионов лет назад, то почему этот предок должен был быть именно обезьяноподобным? Почему не свиноподобным, если ещё ранее общий предок был у людей, обезьян и свиней? Палеоантропология на словах отрицает, что человек произошёл от обезьяны, но на деле старается выстроить линию, в которой обезьяньи признаки постепенно заменяются человеческими: это и называется происхождением человека от обезьяны. Значит, на самом деле, учёные втолковывают нам именно то, что человек произошёл от обезьяны, просто от очень древней обезьяны. Была очень древняя обезьяна, от неё произошли в одну сторону современные обезьяны, а в другую сторону люди. Но как от древней обезьяны произошли современные обезьяны, если она по сути уже была обезьяной, пусть даже и древней? Выходит, тут никакой эволюции не было, а просто была обезьяна, обезьяной и осталась? Если это не так, то почему у древнего предка человека и обезьян предполагаются именно обезьяньи черты? Почему не человеческие? Почему не свиные?  

Ученые пытаются вывести свино-человека

Почему мы не можем предположить, что этот гипотетический предок, коль скоро он не был ещё ни обезьяной, ни человеком, не имел полного набора обезьяних черт? Может, он уже имел какие-то человеческие черты, которые развились в человеке и были утрачены в обезьяне? Может быть обезьяньи черты обезьян развивались уже после отделения от общего с человеком ствола эволюции (кстати, к такой гипотезе очень осторожно, но пришли исследователи скелета «Арди»)? Может, этот общий предок имел какие-то черты, которых не имеют ни люди, ни обезьяны, поскольку и те и другие изменились, эволюционировали? 

Нам снова и снова показывают кости обезьян и кости людей. Ещё показывают кости, которые как бы сочетают признаки костей обезьян и костей людей. И говорят нам: вот это и есть доказательство преемственности и линейной эволюции от обезьяны к человеку. Но это не доказательство. До сих пор в зоопарке мы можем увидеть обезьян в клетке и людей, разглядывающих обезьян. Они, то есть, люди и обезьяны, в чём-то похожи, а чем-то отличаются. Это понятно. Вовсе не обязательно для этого измерять древние кости. Вероятно, было какое-то количество видов древних обезьян, некоторые эволюционировали в современных обезьян, а другие вымерли. Было, возможно, и какое-то разнообразие древних людей на уровне видов, а сохранилось только на уровне рас (пород), но это не точно. Некоторые кости, выглядящие как гибриды, выглядят как гибриды, возможно, потому, что они, как это ни удивительно, принадлежали гибридам. А некоторые варианты эволюционного развития остались тупиками. Вот и всё, что мы видим на самом деле. Ни линейности, ни стадиальности эволюция костей не обнаруживает. 

Учёные палеоантропологи это понимают. Они прямо говорят (в научных монографиях и даже иногда в популярных, но толстых книгах), что эволюция не была прямой и стадиальной. Что древние виды сосуществовали, а «сменяли» друг друга только на больших отрезках времени. Что многие скелеты принадлежат тупиковым ветвям рода. Что мы на самом деле не знаем и не можем знать, кто от кого произошёл. Но тут же они или их коллеги рисуют схему или таблицу, или пишут главу в учебник для студентов, следуя простой библейской схеме, той, где Авраам породил Исаака, Исаак породил ещё какого-то мужчину и далее все эти мужчины порождали друг друга, видимо, даже без помощи женщин. Физические антропологи в «кратких версиях истории человечества» пишут или условно подразумевают, что австралопитеки породили хабилисов, хабилисы породили эректусов, эректусы породили сапиенсов. Да, конечно. Ведь Земля имеет форму шара, а человек произошёл от обезьяны.   

10. 

На самом деле, мы не знаем как появился человек. И в этом нет ничего странного и удивительного. Потому что мы не знаем, как произошёл и любой другий вид живых существ. Мы не знаем, как произошли лошади и стрекозы. Так почему и откуда мы должны знать, как произошёл человек? То есть, мы знаем, в некотором общем смысле. Мы видим, что вся жизнь связана родственными узами. Виды происходят в результате эволюции, адаптации, мутации, изменчивости, под влиянием окружающей среды и во взаимодействии друг с другом и со всем биотопом. Но как это происходит мы не знаем.

Человек – это очень сложно. Давайте изучим и поймём как возникла стрекоза. У стрекоз и жуков наверняка был общий предок. Возможно, это был червь. Давайте построим схему, как из червя путём небольших изменений постепенно происходила стрекоза. Как червячные признаки медленно, но верно заменялись стрекозными. Давайте найдём окаменелости миллиардов промежуточных форм, в которых эти несчастные создания постепенно отращивали крылья и вылепливали сложные фасеточные глаза. И вот они появляются в темноте времён, полу-червяки, прото-стрекозы, уже не умеющие нормально ползать и зарываться в песок, но ещё не умеющие летать, уродцы, которым мешают двигаться нелепые зачатки того, что через миллионы лет станет крыльями, украшенные полуслепыми глазами, мутанты и клоуны, но зря смеются их братья, нормальные черви. Они, будущие стрекозы, каким-то образом выживут, пройдут естественный отбор (видимо, к половому размножению при образовании нового вида допускаются особи по принципу чем уродливее, чем нелепее, чем неприспособленнее к реальной жизни, тем лучше), победят в борьбе за существование (их никто не ел, все потенциальные враги, видя этих ублюдков, в страхе разбегались) и станут украшением наших озёр и болот. 

Чужой среди своих

Мы не можем отследить историю стрекозы или лошади. Историю человека мы не можем отследить тоже. Например, потому, что виды возникают в сложной совместной эволюлюции экосистем, в адаптации друг к другу и к ландшафту; то есть, нам следовало бы полностью восстановить среду, причём не в статике, а в динамике, и все взаимодействовавшие виды, а мы не можем реконструировать в динамике даже один, поэтому загадка кольцевая, без решения. Мы можем проследить возникновение новых, если не видов, то пород и сортов животных и растений, только когда сами являемся наблюдателями и участниками процесса. Для того, чтобы понять, как возникает та или иная часть разнообразия живой природы, надо быть наблюдателем и участником. Наблюдателем и участником. Никак иначе. И даже в этом случае, конкретные генетические механизмы возникновения новых качеств нам пока не ясны. 

И всё это мы сейчас говорим только о теле человека, о происхождении тела человека, хотя то, что мы называем «человеком» на самом деле – не только тело. Человеческое тело необходимо, но не достаточно для производства человека. Поэтому, «происхождение человека» не можем быть сведено только к биологической эволюции или любому другому физическому и физиологическому процессу, но обязательно включает в себя нечто несводимое к физическому: социальное, культурное, политическое, психологическое, интеллектуальное, духовное. 

Неодарвинизм, просто и примитивно понятая «теория Дарвина», гипотеза о линейной эволюции в результате «естественного отбора» и стадиальной смене одного вида другим, уже давно никого не удовлетворяет и ничего не объясняет. Не может эта упрощённая доктрина объяснить и происхождение человека. Но мы продолжаем верить. Нас убеждают и заставляют верить. Верить, ибо абсурдно.

Герман Садулаев