Люди, народы и расы

Этнологическое исследование известного писателя Германа Садулаева

Сегодня мы, наконец, ответим на вопрос, много веков волновавший лучшие умы человечества: правда ли, что еврейские дети имеют врождённые способности к игре на скрипке?

Но начать придётся издалека.

1.

Все люди на Земле, от алеута до пигмея, принадлежат к одному подвиду живых существ: человеку разумному разумному (Homo sapiens sapiens). Этот подвид относится к виду человек разумный (Homo sapiens), к которому относят также и другой подвид, человек разумный старейший (Homo sapiens idaltu), который, как считается, жил в Эфиопии около 150 тысяч лет назад, но потом умер. То есть, вымер. Или эволюционировал. Других подвидов у вида человек разумный нет.

Вид человек разумный принадлежит к роду человек (Homo). Других видов существ этого рода нет. Считается, что были человек умелый (Homo habilis), человек прямоходящий (Homo erectus) и многие другие, но все вымерли. Остались только мы. 

Большой любитель шимпанзе Моррис Гудмэн из Детройта полагает, что к роду Homo следует отнести также и двух обезьян: обыкновенного шимпанзе (Homo troglodytes) и бонобо (Homo paniscus), но это от одиночества и отчаяния. 

Ребенок и шимпанзе

Род людей принадлежит к семейству гоминидов отряда приматов. Шимпанзе и, возможно, бонобо являются нашими ближайшими генетическими родственниками в этом весёлом семействе. Примерно как троюродные братья. Однако, скорее старшие, чем младшие братья, так как их виды сформировались, вероятно, раньше, чем наш. Человек не произошёл от бонобо. У человека и бонобо, судя по данным генетического анализа, когда-то был гипотетический общий предок.

А ещё раньше гипотетический общий предок был у человека и свиньи, у человека и собаки, у человека и тыквы, у человека и инфузории-туфельки. В каком-то смысле мы все произошли от всех, но это не надо понимать буквально. А только как единство и родство всего живого в природе. 

Мы знаем, что человек вышел из царства животных, мы примерно знаем когда, но от кого, как и почему – этого мы не знаем и не можем знать. Разные учёные в разном порядке раскладывают несколько ящиков древних костей и гадают, кто кого породил, хотя от стадиальной модели эволюции человека под напором фактов пришлось отказаться.

А наличная ситуация такова, что нас отделяет от животных пропасть шириной в два прыжка.

Русский антрополог Борис Поршнев очень серьёзно относился к теории эволюции и слишком буквально принимал постулат, что мы произошли от какого-то обезьяноподобного предка. Поэтому значительную часть своей жизни он посвятил поискам гоминида, «снежного человека». Поршнев считал, что нет никаких биологических оснований полагать, что на Земле сохранился всего один вид Homo, обязательно должны быть реликты других видов, более близких к предкам рода. Он верил и искал. Всего лишь верил в теорию Дарвина и искал доказательств. 

Не нашёл. В научном мире за ним закрепилась сомнительная репутация человека со странностями. Совершенно, кстати, незаслуженная. Во всём остальном это был великий, гениальный мыслитель. 

Моррис Гудмэн предпочёл найти родню среди подопытных обезьян, а респектабельные палео-археологи составляют экибаны из древних костей и дают им трогательные человеческие имена.

Правда, однако, в том, что мы одни на планете. Если и была у нас родня, то вся повымирала. И никаких переходных звеньев, промежуточных форм не сохранилось. Даже от самых ближайших животных родственников нас отделяет пропасть шириной в два прыжка.

В два прыжка. Запомните.

Доказательство очень простое. Человек не может скрещиваться и иметь потомство ни с каким из животных, даже с обезьянами, даже с шимпанзе и даже с милыми маленькими бонобо. Были секретные эксперименты, существует много фольклора и фантастики на эту тему, но никаких гибридов нет, не было и быть не может. Нет «снежного человека» и человеко-обезьяны тоже нет.

Между нами и обезьянами непроходимый репродуктивный барьер. 

С тем же успехом можно спариваться со свиньёй или с собакой. Никто не забеременеет. 

Собака произошла от волка, но собака и сейчас может спариться с волком и принести нормальное потомство. Домашний осёл и домашняя лошадь принадлежат к разным видам одного рода и они могут иметь совместное потомство, правда, нерепродуктивное, но всё же. Мы никакого потомства с бонобо не можем иметь.

Люди такие одни. Единственные в своём роде.

2.

Все люди на Земле, от алеута до пигмея, принадлежат к одному подвиду живых существ: человеку разумному разумному (homo sapiens sapiens). Все люди одного вида и даже подвида. Между людьми нет никаких репродуктивных барьеров. Все люди могут спариваться со всеми людьми и иметь нормальное потомство.

И они это делают. Есть метисы во всех сочетаниях. Есть потомки англичан и пигмеев, русских и полинезийцев, негров и эскимосов, а если к маори привезти алеутскую невесту, то, будьте уверены, у них тоже всё получится. Иногда рассказывают сказки о каких-то аборигенах, которые не могут скрещиваться с остальными людьми, но это оказывается неправдой. Все люди принадлежат к одному подвиду, все могут скрещиваться, внутри людей нет репродуктивных барьеров. 

Семья афроамериканца и армянки в национальных костюмах

Биологические, физиологические различия между людьми существуют на уровне рас и под-рас (что соответствует породам и под-породам в животном мире). Эти различия очевидны, вы не перепутаете папуаса и алеута, они подтверждаются и лабораторно. Например, у разных рас и под-рас есть склонности к разным болезням, в пищеварительной системе выделяются разные ферменты и так далее.

Возможно, с расовыми различиями связаны и статистически разные способности в разных областях. Но индивидуальная изменчивость всегда перешибает расовые различия. У человека индивидуальная изменчивость просто сумасшедшая. Животные одного вида, одной породы, одной популяции, как правило, более-менее одинаковы по массе, силе, способностям. У человека в одной семье могут родиться два ребёнка, о которых мы скажем – эгегей, да они принадлежат к разным видам или даже родам живых существ! Есть стереотипы и статистически они, наверное, соответствуют некой реальности, но вы запросто можете встретить негра-шахматиста, тщедушного и умного, и еврея-баскетболиста, высокого, сильного, туповатого. Индивидуальная изменчивость. О ней никогда не надо забывать.

На уровне этносов значимых отличий в физиологии людей нет. 

С точки зрения биологии этнос не является вообще никакой таксономической единицей. Можно было бы считать этнос популяцией, но популяция характеризуется прежде всего ареалом обитания (родиной у людей), а этнос часто живёт разомкнуто в разных ареалах, а, с другой стороны, в одном ареале живут разные этносы, и не только в качестве инфильтрованных индивидов, но и большими группами. 

Запоминаем: этнос не является никакой таксономической единицей, у этноса нет биологического аналога, места в таксономической иерархии, поэтому этнос не может накопить никаких ярких генетических признаков, никаких существенных физиологических особенностей, ничего, что отличало бы его от другого этноса, принадлежащего к той же под-расе и к той же популяции.

Этнос, тем не менее, формирует некий слабый фенотип в результате слабой селекции пяти-семи поколений, направленной преимущественно на внешний вид, так как внешний вид служит сигнальной системе «свой-чужой». Однако собственно физиологических отличий тела (строения лица, носа, глаз, формы головы и так далее), как правило, бывает недостаточно, и для целей определения «свой-чужой» используются дополнительные и нивелирующие средства: одежда, причёски, татуировки, жесты, манера поведения и так далее. 

Если мы откопаем останки человека XVII-го столетия пусть даже в идеальной сохранности, у нас не будет никаких точных способов достоверно определить по внешности, скелету и даже по генам, считал ли он себя русским, татарином, евреем или поляком. Так называемая «генетическая археология» смело определяющая «национальность» по «гаплотипу», «ар один? значит наш, русский!» — является мошенничеством и манипуляцией.

Настоящий учёный скорее примет во внимание одежду трупа, украшения, оружие, способ погребения, культурный слой и сделает предположение по совокупности останков и артефактов.

3.

С точки зрения биологии люди живут не этносами, а популяциями. Популяция характеризуется ареалом обитания. Ареал обитания ограничивается естественными труднопроходимыми границами, такими, как берега морей, горные хребты, джунгли, пустыни и так далее. Границы ареала ограничивают перемещения и скрещивания, поэтому в популяции формируется некий обособленный генофонд. 

Кыргызские женихи и невесты

В популяции, которая не равна этносу. Поскольку один этнос может жить в разных популяциях и в одной популяции могут жить разные этносы.

Большой ареал целесообразно подразделять на суб-ареалы по типам ландшафта и климата. В суб-ареале селекция формирует модельный фенотип суб-популяции, наиболее приспособленный к образу жизни и хозяйствования в данном ландшафте и климате. 

Этнос можно с некоторой натяжкой охарактеризовать, по-крайней мере, в момент возникновения и развития, как суб-популяцию, отделившуюся в суб-ареале и проводящую на основе обще-популяционного генофонда свою частную селекцию в целях выведения адаптированного фенотипа. Извините, это всё, что мы можем сделать для этноса в таксономической перспективе.

Например, мы имеем большой ареал обитания людей от Уральских гор и сибирских лесов на востоке до Карпат на западе и от Белого моря на севере до Чёрного моря, Кавказского хребта и Каспийского моря на юге. В этом ареале живёт одна популяция с одним общим генофондом. Никакой критической генетической, биологической, физиологической разницы между эстонцем, чеченцем, русским и молдаванином нет и быть не может. Это одна популяция. Неприятно были удивлены эстонцы, когда из непредвзятых генетических исследований узнали, что ничем не отличаются от русских, а от скандинавов да, очень отличаются. Потому что другая популяция. У финнов может быть похожий язык с эстонцами, а со шведами разный, но генетически финны близки шведам, а эстонцам нет, потому что популяции так устроены.

В Харькове установили национальный свадебный рекорд

Итак, Прибалтика, Северный Кавказ, Украина, Москва и прочее – один ареал и живёт в нём одна популяция. Но, конечно, есть несколько суб-ареалов. Есть суб-ареал «Великой Степи», по которой в разные века кочевали разные этносы с разными языками и разным самосознанием, но почему-то все на одно лицо, то есть, с одинаковым фенотипом. Есть суб-ареал лесов и поречий. Есть горы с предгорьями. В разных местах возникли разные этносы с некими слабыми различиями в модельных фенотипах, однако селекция шла на материале единого генофонда одной популяции. 

В разное время кто-то откочёвывал, а кто-то наоборот, прикочёвывал. Появились из других ареалов готы, евреи, гунны, монголы. Они отчасти сохранили свою этническую обособленность, в основном, как идеологический конструкт, а отчасти влили свои фляги в общий котёл генофонда популяции, и из того же котла отныне стали черпать, продолжая свою этно-селективную программу.

4.

Потому что мы, люди, не совсем то же самое, что животные.  

Если говорить очень схематично и образно, то естественный отбор в человеческом обществе был заменён на искуственный отбор, то есть, на селекцию. Мы провели селекцию у своих домашних животных и вывели, например, такую породу собак как чихуахуа, которая может жить только в сумочке блондинки, а в дикой природе не продержится и часа. И мы вывели себя, породы людей, которые могут жить только в обществе людей. Причём, каждая только в каком-то конкретном обществе, что мы и назвали цивилизациями и нациями.

Украинские невесты для азиатских холостяков

Есть не лишённая изящества теория о том, как этносы возникали на основе профессий и специализаций: кузнецы, торговцы, земледельцы, шелкопряды; так же, как выводили собак: пастушьих, гончих, водолазов. Но мы не об этом сейчас.

Мы придумали государство. А что такое государство? Это искусственно созданный ареал. То есть, в месте, где нет естественных преград для перемещения и скрещивания, вы ставите столбы, пограничников и раздаёте людям паспорта, по которым им здесь гулять можно, а там нельзя. Так же, как если вы хотите вывести особые породы кур, вы можете разделить общий вольер сеткой на два или несколько вольеров, чтобы в каждом вольере жила отдельная микро-популяция, накапливающая нужные вам признаки. 

5.

Итак, подытожим.

Люди не животные. Людей отделяет от животных пропасть шириной в два прыжка. То есть, непреодолимая пропасть. С точки зрения голой биологии людей понять невозможно.

Тем не менее, если посмотреть с точки зрения биологии, то все люди принадлежат к одному единственному подвиду. В этом подвиде есть разные расы и под-расы, обладающие каждая своим фенотипом. Они похожи на разные породы одного и того же вида животных.

Единым генофондом обладает популяция, живущая в общем ареале, у людей, как и у животных.

Этнос является чисто человеческим конструктом. У этноса нет полной биологической аналогии, нет места в таксономической таблице. Приблизительно этнос можно характеризовать как суб-популяцию, но с большими оговорками.

Этнос занимается слабой селекцией на материале генофонда популяции, в целях выведения фенотипа, адаптированного для жизни в ландшафте и климате суб-ареала, но сверх и более того – для жизни в определённой идеологическим конструктом «культуре». Поэтому и сам этнос практически равен своему идеологическому конструкту. Хотя в примордиальной перспективе большую роль играл ландшафт. Как правило, успехи этноса в селективной работе не заходят дальше ряда чисто внешних признаков, таких, как форма ушей или носа. 

Скала Прекестулен, Норвегия

Для ускорения и усиления селективной работы ведомый идеологическим конструктом социум создаёт более жёсткие лабораторные условия для селекции, учреждая «государство» и устанавливая искусственные границы искусственно созданного ареала как «государственные границы». При этом существуют две стратегии, каждая из которых имеет свои преимущества и недостатки.

Первая, провести «государственную границу» приблизительно по границам «родного» суб-ареала этноса и создать так называемое «национальное государство», сконцентрировавшись на простой этно-селективной задаче. Вторая, провести «государственную границу» приблизительно по границам всего ареала, включить в своё государство целую популяцию, чтобы иметь под рукой весь генофонд и заняться сложной алхимической селекцией, с перемешиванием реторт, так называемая «империя».

Ну, теперь, думаю, всем всё понятно.

Ах, да. Про скрипку. Нет, умение играть на скрипке по наследству не передаётся.

Герман Садулаев