Эссе Павла Зарифуллина по мотивам лекториума «Ангелы в мифах народов Евразии» в рамках проекта «Белая индия».
С птичьими крыльями
Мой Ангел пришёл ко мне весь в перьях. Крылья его — бесконечной длины. Они не умещались в наше пространство и для них вечно приходилось открывать множество комнат, резных и стеклянных дверей и измерений, чтобы только верно разложить их, уместить.
Если бы Мой Ангел летал, миры проворачивались бы в мясорубку. Потому он только ходит и только ко мне.
Однажды ангел спросил: куда я хочу отправиться?
Разумеется, я ответил, что в Царство Пресвитера Иоанна.
Крылатое создание взяло меня за руку и мы отправились через бесконечные розовые ступени в скалах и в облаках, через гладкие кочки волн, умерших и исчезнувших островов, через бесчисленные мраморные дворцы, давно покинутые господами и челядью.
Вверх-вверх. Вперёд и вверх.
Мой Ангел ввёл меня в Страну, где рождается всё. Здесь правит искомый Пресвитер.
Город Нигде
За ночь ровно на этаж
Подрастает город наш.
Раньше всех к нам приходит рассвет.
Снятся людям иногда
Голубые города
У которых названия нет.
(Л. Куклин)
В романе Умберто Эко живёт остров на 180 меридиане, населённый старым безумным иезуитом и синими птицами.
Монах на нём уверен, что человек, который контролирует 180-й меридиан, может также управлять временем и расстоянием. Ему по силам однажды стать подобным Богу. Создатель во времена сотворения мира вычерпывал воду из вчера, чтобы напоить им океаны завтрашнего дня. А на 180-ом — вчера планеты с одной стороны вытянутой руки, а день грядущий — с другой. Французский историк религий Анри Корбен, расскажи ему Эко про затерянный остров, припомнил бы тайное шиитское суфийское предание о малиновом Ангеле и его особом местопребывании.
Nâ-Kojâ-Abâd – это странный термин. Он не встречается ни в одном персидском словаре, и был составлен, насколько я знаю, самим Сохраварди, на основе чисто персидских корней. Буквально он означает город, страну или землю (Abâd) Ни-где (Nâ-Kojâ).
Анри Корбен сравнивал эту страну с Утопией: «Я только что упомянул слово «утопический». Довольно странно (и в то же время весьма показательно), что переводимые мною авторы используют на персидском его лингвистическую кальку: «Nâ-Kojâ-Abâd», «страна Ни-где». Тем не менее, это место отнюдь не плод фантазии.
Этот модус бытия может быть обозначен как «бытие в подвешенности».
С драконьими крыльями
Город Нигде парил в мягком свете индиговых фонарей, дышал и фонтанировал водопадами словно тысяча небесных китов и кашалотов.
«Давай что-то возьмём отсюда на память», — попросил я Моего Ангела.
Крылатый отыскал здесь себе увлекательное занятие, украшая крыши башен, ратушей, соборов и газгольдеров бесчисленными перьями. Да так, что Голубой Город без названия мгновенно превратился в зимний лес, будто его припорошило русской метелью.
У ангела отныне торчали лишь кожаные перепончатые крылья. Мне был явлен грозный лётчик, подобный дракону, способный на любое преступление ради общего дела. Готовый на любое изменение в судьбах сказки, героев нашего и иных миров и стран.
Он влетел во дворец Пресвитера в буре тополиного пуха миллиардов снежинок-перьев.
И возвернулся во мгновение око с золотым рогом. Или зубом гигантского животного. Этот рог Ангел повесил мне на грудь, выхватил меня из похолодевшего города-парка и унёс прочь.
Шестое чувство
Так, век за веком — скоро ли, Господь? —
Под скальпелем природы и искусства,
Кричит наш дух, изнемогает плоть,
Рождая орган для шестого чувства.
(Николай Гумилёв)
Юнг и Корбен потратили десятилетия на поиск когнитивного органа в человеке, отвечающего за грёзы и воображение. Юнг в дьявольской гордыне доэксперементировался до того, что начал искать вес человеческой души. Мол, человек вздрогнул от того или иного архетипа, от «мамы-анимы», например, вот и душу мы его и взвесили.
Корбен шептал научные формулы, словно дервиш, медленно перебирая чётки: «Я думаю, нам следует понять, что это за реальность — Город Нигде — и исследовать тот орган, который её воспринимает, а именно – воображающее сознание или когнитивное Воображение, после чего мы сделаем некоторые выводы из опыта тех, кто в Нигде побывал».
Корбен серьёзно переживал, что в современной цивилизации чувство «имажинального», потеряно, орган утрачен.
Я бы сказал, что этот орган замылен, и то не у всех.
В Городе Сорока Сороков, по сию пору, на Маросейке над церковью в Кленниках стоят ангелы и звенят словами, будто золотыми библейскими монетами. Иногда, начиная с Иванова Дня, бросают звонкие солнца вниз на мостовую. Разумеется люди проходят мимо, не слышат. Но многие и останавливаются и, как и я, задрав голову, пялятся в инобытие.
Ноктолопия
Так что когнитивный орган, конечно есть. Его наличие объясняется простой метафорой.
Есть феномен «призрачного света».
Он знаком любителям подземных исследований, диггерам, спелеологам, а также людям, попавшим в экстремальную ситуацию, когда им долго пришлось находиться в темноте без фонаря.
Суть феномена в следующем.
Допустим, человек долго и монотонно идет в темноте. Неожиданно сзади, за его спиной, возникает источник желтоватого света. Причем свет достаточно яркий, чтобы даже увидеть собственную тень. Но когда человек оглядывается, никакого источника света нет и в помине.
Научного объяснения этому явлению нет. Предполагается, что этот эффект возникает от переутомления и сенсорного голодания. Мозг из-за недостатка зрительной информации начинает создавать иллюзии. Поэтому феномен и называется «феноменом призрачного света».
Но на самом деле, в этом призрачном свете человек, случается, рассматривает такие детали, какие в полной темноте он просто не мог бы увидеть. Например, некое препятствие, поворот, пропасть, петроглифы. Значит, включается особое «ночное зрение», недоступное в обычном состоянии.
По-научному его именуют – ноктолопия.
На Винзаводе
Мой Ангел отлично видит в черноте и как пантера бросается на тени из тьмы.
Например, на Винзаводе Мой Ангел уничтожил его хозяина сверхчудовищного склизкого упыря с тысячью бород и подбородков. Мы просто сидели в кафе «Хитрые люди». Да, просто сидели в кафе. Ангел вышел на минутку, будто ангел-блондинка Ру Расмуссен в фильме Бессона. Ангел отошёл в уборную. И упырю с Винзавода пришёл конец. Ангел уничтожил его в сортире.
Испепелил, поверг дьявола района.
С тех пор Винзавод (да и Артплэй) не опасны. Можно ходить туда и днём и ночью. Там больше нет нечистой силы, убивающей Москву и Россию радиацией.
Там просто люди. Хорошие и плохие. Люди.
Полярная сказка
В ледяную полярную ночь, в бесконечных отрогах Гренландии заблудились дети эскимосов-инуитов. Найти дорогу домой не было никакой возможности. Только метель из тысячи оттенков зла. И только ночь из миллиона мозаик черноты.
И тогда мглу пронзили змейки колора индийского зелёного. Они засыпали изумрудными нитками видимый окоём. Они сотворили мировые качели, перекладины, на коих катались предки и ангелы. Союзники-покровители из соседних миров бросались друг в друга звёздами будто снежками.
Полярное сияние утолило, наполнило светом нашу нищую юдоль. Накормило морозный мир посреди зимы суперцветием мая. Ангелы сварили детям радуги, проросшие лаймом и салатом…
Ангелы осветили детям дорогу Домой. Метель улеглась.
Дети счастливые и приободрённые побежали в свои шатры из звериных шкур. На самом берегу остывшего океана…
А полярное сияние разгоралось и торжествовало ливнем ослепительных весенних веток!
С золотой паутиною
Тебя отведёт в Золотую Орду,
Где ангелы варят из радуг еду!
(Николай Клюев)
Мои ангелы, будто золотые пауки Nephila komaci вытягивают из себя и из меня сверкающие нити. Пауки-золотопряды показывают дорогу в разверзшейся тьме.
Формируя полярное сияние вокруг себя здесь и сейчас!
Ангелы соорудили в моём сердце чудесный тигель любви.
И долго-долго обучают кузнечному и алхимическому мастерству.
И вытягивают жёстко и умело золотые нити. Связывают страны Евразии.
Подобно древним ткачам Мадагаскара, научившимся ткать из солнечных нитей пауков-золотопрядов дивные наряды мадагаскарских королей, мы вместе с ангелом шьём для Евразии модное наилегчайшее платье-покров. Оно светится над нашими тёмными веками, как заря великой надежды.
Мой Ангел говорит, что скоро будет готов плести и вытягивать из сердца новые светила и золотые планеты.
Такая сверхзадача у ангелической ноктолопии.
Грядёт творение нового светозарного мира.
С крыльями бабочки
Ангелическая ноктолопия сродни ночному зрению. Её тоже можно натренировать. Свидетельство сему — наше делание, дорогой читатель.
Ангелы, если надо, если очень-очень-очень сильно надо, катают этнографов в Города Нигде будто в горку и с горки на салазках. Только держись.
Из башни короля нашей души, из палат Пресвитера Иоанна, мы съехали в Москву, на Курскую, на завод Арма с завоёванным добром.
Мой Ангел вновь изменился. Он словно невиданная радужная бабочка рассылает во все части света зарницы любви.
Ведь только ею живут и питаются ангелы. Как впрочем и люди.
Потому мы и вместе. Мы близки, как только могут быть близки безумно любящие друг друга существа.
Павел Зарифуллин
