АРТ-пролетариат и экономику красоты представили во МХАТ им. Горького

30 июня во МХАТ им. Горького на открытой сцене в рамках проекта «Белая индия» состоялся лекториум «АРТ-пролетариат и экономика красоты».

Лекторами выступили писатели Павел Зарифуллин, Захар Прилепин и Герман Садулаев.

Павел Зарифуллин рассказал о путешествиях священных вещей, о тупике человеческой экономики, которая подменила настоящие ценности на виртуальные, несуществующие. Павел предложил иной путь экономического развития, включающий в себя базовый доход для людей-творцов, людей искусства.

«Ценности культуры смыкают наш телесный мир с миром духовным, миром высоковибрационным, они его вытягивают вверх. И это — единственная ценность, за которой можно идти, двигаться вперёд, отдать свою жизнь и сделать знаменем просто преображения человечества в тот момент, когда у человечества никаких ценностей казалось бы и нет. Во МХАТе сегодня мы с удовольствием вам о них расскажем,» — призвал участников встречи Павел Зарифуллин и рассказал о концепции экономики красоты.

Герман Садулаев рассуждал о том, что такое истина, что такое хорошо, а то такое плохо для культур западного и восточного вектора развития. Герман также отметил важную роль носителей духовного знания для сохранения и выживания цивилизации.

«Штамповка не может так дорого стоить, как индивидуальное произведение искусства. Можно создавать предметы искусства, которые не надо нигде складировать, им парковка не нужна, склад не нужен охраняемый — все может быть и виртуальным. Но это не значит, что они совершенно нематериальны, что они совершенно не существуют — они существуют. Эта сокровищница человеческого духа — тезаурус красоты, искусства, он существует. Иногда зримо, иногда незримо, но он существует! И доказательство этому — мы! Каждый из нас — это частичка вот этого тезауруса, который создавался, начиная с неолита, когда далёкие предки начали вырезать богинь из костей… Чтобы фигурку женщины из кости вырезать, нужно было потратить сотни, десятки и сотни часов труда! И человек этим занимался. Благодаря этому существует цивилизация, мы существуем благодаря этому. Ведь этот тезаурус, он существует в нас, в человеческом обществе. И это — главная ценность. И те люди, которые работают над этим, создают, они не являются нахлебниками, они являются хозяевами,» — отметил Герман Садулаев.

Захар Прилепин выступил в защиту современной молодежи, признав, что поколение «тик-токов» не принесли нам инопланетяне — это наши дети, дети поколения, которые выросло в страшную годину развала СССР, в годину идолопоклонничества фривольным западным ценностям. Также Захар Прилепин отметил, что ставить в современном мире на культуру, на переоценку ценностей, особенно в политическом плане, совершенно непопулярно.

«Часто ссылаются на фразу Черчилля, которую он произнес во время войны, когда был премьер-министром: «А за что мы тогда воюем?» В то время он предложил повысить дотацию на культуру. Ему говорят: «Какая культура! Война идёт». Черчиль понимал, что война закончится, а культура останется. А до этого еще понимали, понимали и понимали. Я не могу представить наш разговор с древним князем Великой Руси, как мой сегодняшний разговор с губернатором. Потому что самые важные, оставшиеся с той поры вещи, они не касаются материальной структуры — они касаются другого. Они касаются храмов, которые они построили, монастырей, икон. «Слово о полку Игореве», летопись — оказывается единственной возможной реальностью, а не трубы и заводы», — отметил Захар Прилепин.

По завершении лекторы ответили на вопросы собравшихся:

Большое спасибо за лекцию. Скажите, Павел, Захар и Герман, есть ли красота в памяти? В памяти не конкретно физической, а в памяти народной, то есть то, что мы должны помнить о себе? То есть у Захара — это, знаю, биографии, скифы; у Германа — книги. Вот красота памяти общая.

Павел Зарифуллин: Мне кажется, что помнишь только красивое. Все некрасивое уходит. У памяти есть способность — очищаться от некрасивого, от страшного. Красота детства, красота любви. Красота — и есть память на самом деле. Это то, что хочется вспоминать. Поэтому наша память, она красива сама по себе. И она тоже на нашей красоте — на стороне экономики красоты.

Красота памяти как русские народные плачи. Эти плачи я слушал и покупал в своё время в разных губерниях. Они очень веселые есть, смешные, и очень радостные, но они плачи — они бесконечно красивые.

Герман Садулаев: Даже трагедии, они очень эстетичны. Трагические моменты истории, мы их помним, потому что действительно они очень красивые. Героизм очень красив, поэтому мы его помним. Он трагичен, люди погибли, но это красиво.

Что делать с тем ужасом, который, что сейчас происходит среди молодёжи, что навязываться, какие ценности?

Захар Прилепин: Вот Tiktok, ужас молодёжи… Но при этом мы забываем, что мы принадлежим к поколению, которое распустило империю, созданную тысячелетним трудом и воинским подвигом наших предков, мы распустили и даже не заметили, понимаете? С сережкой в ухе, с панскими волосами, с банкой пива бродили туда-сюда, слушали Макаревича или «Сектор газа» — и потеряли огромную страну. И теперь у нашего поколения хватает совести говорить «молодёжь пошла не та, что-то они какие-то фиговатые, а мы были вот зашибись».

Я помню, что всё моё поколение, все ходили со значками Горбачева и Ельцина, все молились на этих богов. Меня вынудили мои товарищи завести Tiktok и я там прочитал полутораминутную лекцию про Булгакова, и у меня полтора миллиона просмотров сразу — им интересно просто, они залипли. С молодежью надо работать, с ними надо разговаривать, это все те же наши дети, они поймут.

Какими они должны были вырасти? Они выросло в девяностые годы, когда мы были «Чумаками», когда мы были бандитами, мы были героями сериала «Бригада», когда мы были всем на свете, кроме только родителей и здравомыслящих граждан; когда мы заряжали воду от Кашпировского и Чумака, а потом выросла Бузова. И далее мы говорим : «Ой, какая мерзость! Откуда они выросли!» Как будто мы были хорошие, а они выросли такие плохие — вот это меня поражает. Мне тоже говорят, что много не нравится, но озадаченность нашего поколения молодежью мне кажется немножко странноватой. Надо немножко обернуться и посмотреть на свои фотографии пятнадцатилетней давности — все там в глазах.

Спасибо за замечательную лекцию. В обществе красота должна расти как божественная идея, как бытие, как экзистенциальное состояние. Вы не думаете, что моменты отсутствия справедливости могут противоречить развитию этой красоты?

Герман Садулаев: Мы конечно с вами полностью согласны. Справедливость — это тоже красота.

Я благодарю за такую возможность соприкоснуться с тем, о чём вы говорили. Я звено между молодёжью, которую все уже посыпали пеплом, кому только не лень, и моим совковым поколением. Вы знаете, сейчас пришла такая мысль, что на самом деле мы всё время говорим о том, что молодёжь, и в ее руках будущее — нет, это не так. Будущее страны в первую очередь в руках вот этого поколения. Потому мы даём пример. И та красота извращенная, в понимании современного поколения, это, соглашусь с Захаром, это наших рук дело. И когда я 3 года подряд ездила по всей стране и работала с молодежью, я поняла одну вещь — они жаждут этого знания. Но вопрос в том, что им не понятен наш язык. Поэтому здорово, если мы научимся понимать, что мы хотим им донести и узнаем, как доносить до них, чтобы они это услышали.

Видите ли вы перспективу партийных структур для продвижения вот этой замечательной идеи, на муниципальном прежде всего уровне, поскольку там имеем что? Есть государственные задания, есть дома культуры — всё остальное не интересует. В сфере культуры. Но есть много тех, кто занимается тем, что играет на баяне, пишет стихи, краеведческие книги и так далее. У них нет ни единого стержня. Таким стержнем могли бы стать местные отделения. Если бы вы как сопредседатель эту идею в виде небольшого манифеста спустили вниз, мы бы поддержали и такими центрами сделали местные отделения.

Герман Садулаев: Обязательно это сделаем. Я думаю, что должны рано или поздно возникнуть открытые профсоюзы. Может это будет иначе называться, но рабочему классу всегда нужно объединяться, для того чтобы отстаивать свои интересы. Поэтому людям арт-пролетариата, людям культуры и искусства нужно объединяться, чтобы отстаивать свои интересы.

Здравствуйте. Спасибо за лекцию. Скажите, как вы собираетесь соблюдать сакральность арт пролетариата и экономики красоты.

Павел Зарифуллин: У нас большая программа , предлагаю ознакомиться, она висит на сайте центра Льва Гумилева и на других сайтах, и на сайтах Захара Прилепина. Там написано, какие первую очередь мы должны вещи делать, во вторую.

Сакральность мы соблюдаем каждый день. Мы хотим эту сакральность ещё и монетизировать — мы хотим её в этот мир опустить. Вот мы хотим этой красоте, культуре создать дом в этой Юдоли, в нашем трехмерном ящике, которым являются Москва, Российская Федерация, экономика современного мира, мы пытаемся вот эту экономику красоты связать, создать сборку красоты и нашего материального мира. Это большая задача, но эта задача не страшная. На протяжении человеческой истории много раз показывали, что это сделать возможно. Мы абсолютные оптимисты в этом вопросе.

Спасибо за лекцию, очень интересно. У нас случилась большая беда — распад Советского Союза. Но почему-то в соцопросах и везде фигурирует, почему не подвели газ, почему не достроили дорогу… Ни разу не был задан вопрос — почему библиотеки, клубы не работают? Правильно, красота должна спасти мир. Но не в том плане, что она первична. Это как курица и яйцо. Кто будет отвечать за культуру? Надо воспитывать, я согласен, а кто будет у вас отвечать за культуру?

Захар Прилепин: У нас большая компания людей, которые способны отвечать за культуру. Дело в том, что за культуру должны отвечать люди, которые не соглашаются на исключительно монетаристские принципы взаимоотношения с федеральной властью, с администрацией. Я, знаете, что замечаю? Не хочу никого обидеть, но я заметил, перемещаясь из региона в регион, что министр культуры — это всегда какой-нибудь такой странноватый человек. Иногда маргинал, иногда просто недалекий какой-то, которого специально губернаторы назначают, чтобы он деньги из него не тянул. Вот типа: «Сиди со своей балалайкой и не лезь. У нас тут хоккей, у нас тут ФОК, у нас завод». И он всегда по остаточному принципу этого министра содержит, и он сам не очень образованный, это просто бандит какой-то, которому досталось нормальное места и ему дали министра культуры. И у нас так устроено в нашей стране. Конечно же, у меня есть целая плеяда товарищей, которые способны управлять этими процессами. Поэтому с кадровым вопросом мы справимся, потому что мы поколение, которое прошло через три эпохи: советскую, постсоветскую, в нулевые выжили и сейчас бодро себя чувствуем, поэтому кадровый вопрос решим.

Я не лукавлю и мне хочется действительно вам верить, потому что вы сами столько всего написали, и вы это проповедуете. Я считаю, это действительно проповедью. Поэтому желаю вам успеха и ребятам большое спасибо. Подскажите, каково место от буржуазии в экономике красоты? Мы знаем, чтобы буржуазия захочет получить маржу с этого. Как и что с этим делать?

Павел Зарифуллин: Мы создадим такую экономику, где буржуазии не будет места. Она будет вращаться вокруг красоты, вокруг людей красоты, вокруг арт-пролетариата. Буржуазия пытается просто скупить всё это на корню, все это продать по таким-то баснословным ценам. Когда будут царствовать евразийские худсоветы, когда будет распределяться базовый доход, тогда буржуазии придется примкнуть к арт-пролетариату и раствориться в нём. Без всякого гулага это легко и просто произойдёт. Другой мир будет, необыкновенный. Пофантазируйте. Вот как сегодня Путин сказал, что надо мечтать!

Спасибо за лекцию. Я согласен и поддерживаю, что культура России – это основная ценность, ценнее, чем все залежи нефти и газа, и так далее. Соответственно, культура – это и есть огромный ценный экспортный товар (грубое слово, но тем не менее). Как лучше стране, эту культуру популяризовать, вынести на уровень…

Герман Садулаев: Культурная экспансия, естественно, является нашей ценной задачей. Вообще-то мы движение — экспансионистское, мы не изоляционисты. Мы не собираемся замыкаться в русском мире. Мы его очень любим, мы считаем его очень хорошим, и мы считаем, что его можно распространять. Что можно распространять и русские, и евразийские ценности. Русский мир, русская культура, она хороша универсальностью. Она не узко этничная. Она может приниматься другими народами. Мы должны ее распространять. За мягкой силой должна идти и твёрдая сила, должно быть и экономическое могущество, и политическая воля.

Для начала, как Захар Прилепин говорил неоднократно, мы должны сами для себя решить, кто мы и чего мы хотим, вот сами для себя определить, что мы вот такая культура. Мы экспансионистская культура, это наша цель, это задача наша, мы будем вот это делать — и тогда уже будет ясно. И тогда наши силы и средства будут куда-то направлены.

На самом деле мы сейчас не можем распространять свою культуру, потому что мы находимся в стадии тяжело больного шизофренией. Наше общество и государство тяжело больно шизофренией. Наблюдается полное расщепление сознания. Тут у нас — империализм, тут — изоляционизм, с другой стороны, «запад, прими нас», а тут, нет, мы не хотим на запад, там плохо очень, там геи все… Но, с другой стороны, всё-таки может запад? Полная шизофрения! Мы должны отказаться от шизофрении — принять себя. Как в психологии, в психоанализе, есть такая важная часть излечения — принять себя. Вот мы такие — скифы мы. Мы — азиаты с раскосыми и жадными очами.

Принять себя! Это аксиома психологии: когда мы принимаем себя, тогда другие начинают принимать нас такими, какие мы есть. А когда мы в шизофрении сами находимся, тогда как какого нас принимать? Мы все стремимся в Европу залезть, с черного хода, тушкой, чучелом… почти как украинцы.

Чтобы быть русским, нужно самому себя чувствовать русским и чтобы другие русские себя чувствовали русским. А другие русские мне говорят: «Ты чеченец. Ну, немножечко…», — и это правда. Потому что я принял себя. Я вот такой немножко русский, немножко чеченец. Я принял себя и мне с этим хорошо жить.

Как-то один умный человек сказал: «Русские — прекрасные, мирные люди, пока они находятся в своей рубашке, пока они являются тем, кем они есть, то есть азиатами, самыми западными из восточных людей. Но они становятся совершенно невыносимыми, когда они пытаются говорить, что они европейцы, что они самые восточные из западных людей. Тогда я просто не знаю, как с ними себя вести».

Мы не можем быть европейцами. Европейцы нас не считают своими: «Но мы же европейцы всё же, возьмите нас к себе», — но, нет. Ну или будьте европейцами второго сорта, вот ваше место на коврике, вот там за дверью. Европейцами второго сорта… Потому что мы не европейцы. Мы должны принять себя. Мы — евразийцы. У нас особая своя цивилизация, не европейская и не китайская. У нас своя цивилизация. Когда мы примем себя, тогда у нас появится внутренняя сила, для того чтобы осуществлять экспансию.