Человечество привыкло к довольно навязчивой идее от лукавого: развлечения=жизнь. Работники интертейнмента быстро сообразили: зрителя нужно развлечь после 8-часового рабочего дня, а чем больше мы развлекаем, тем меньше человек размышляет, тем охотнее он несет деньги в кассу – графика, анимация, 3D-дизайн, видеоарт. Несомненно, среди обилия такого аудиовизуального потока есть и настоящие жемчужины, но проблема в том, что особая структура сигналов всех современных систем передачи аудиовизуального контента имеют частоты, не синхронизирующиеся с частотами человеческого головного мозга. Почему, например, фильмы Андрея Тарковского так трудно смотреть среднестатистическому человеку, привыкшему к информационному фастфуду. А в любой фастфуд, что ментальный, что пищевой, его создатели могут вложить любую деструктивную информацию для человека. С другой стороны, мы, человечество, рукоплескали гладиаторским боям, смотрели как хищные звери раздирают последователей пути Христа, устраивали давку, чтобы посмотреть как сжигали “ведьм” или вешали преступников. Вот это все — интертэйнмент, который мы, в какой-то мере, до сих пор в себе несем и жаждем видеть оный, но, чтобы прожить страх или жажду зрелищ “безопаснее”, все это завуалированно под модный сериал “Нетфликса” или очередное кровожадное аниме. О каком Свете может идти речь, в таком случае? Существует ли альтернатива?
XX век. Первая Русская революция, пик интенсивного творчества века именуемым Серебряным, потрясения жизненного уклада, – композитор-теософ Александр Скрябин (чью музыку либо любят до дрожи, либо откровенно ее страшатся) создает свою великую музыкальную поэму “Прометей (Поэма огня)”. Поэма стала, как бы, предтечей задуманной Скрябиным “Мистерии”.
“…На зов мистических колоколов все люди пойдут в Индию, чтобы принять участие в величественной симфонии Преображения мира. В грандиозном синтезе сольются звук, цвет, краски, ароматы, мыслеобразы, священные тексты, единый ритм танцев, мерцание звезд.» В музыкальную партитуру “Поэмы огня” добавляется Luce, — световая строка, партитура, так называемый, светооркестр. Так же, Скрябин создает цвето-световой аппарат, сделанный в виде круглой деревянной доски со встроенными в нее разноцветными лампочками и проводами, лампочки загораются от нажатия кнопки, расположенной на доске.
Великий мечтатель и обладатель цветного слуха уже тогда поставил себе задачу раскрыть секрет взаимодействия музыки и цвета/света, синтеза различных искусств, создав систему цветовой тональности (например, фа-диез мажор обладает ярко-синим цветом, по замечанию самого композитора, наша планета звучит в этой тональности). Отправной точкой его мысли стал труд теософа и философа Елены Петровны Блаватской “Тайная доктрина” и концепция Gesamtkuntswerk, концепция Единого искусства, проповедником которой являлся великий немецкий композитор Рихард Вагнер. Вагнер же видел будущее в объединении музыки и драмы, музыки и жеста, как это было в древнегреческом театре трагедии. Таков был его способ борьбы с буржуазным строем, ненавистным капитализмом. Скрябин видел в синтезе искусств преодоление костной материи человечеством, слиянии человека с Абсолютом, достижения блаженства, экстаза. Так же, секрет синтеза цвета и звука заключен в классической индийской музыке, в исполнении раг (санскр. राग, IAST: rāga букв. «окраска», «краснота», «краска»; в переносном смысле «страсть» и т. п.), например, в североиндийской традиции раги до сих пор играют в соответствии с временами года и даже временем суток, тогда как в южноиндийской традиции этот канон более не соблюдается.
Так же пионерами светоцветового искусства в России на протяжении двадцатилетия, c 1910е по 1930е годы, были художники-авангардисты Василий Кандинский и Михаил Матюшин, изобретатели первых светоцветовых проекционных устройств Григорий Гидони и Владимир Баранов-Россине. Григорий Гидони мечтал о светотеатре, макет которого он успел создать до своего расстрела в 1937 году, включавшего в себя светомузыку, светохореографию, светоархитектуру и даже светоцветовое кино. Одно из его самых известных созданий — модель светопамятника Октябрьской революции, выставлявшейся на юбилейной сессии ЦИК СССР в Ленинграде.
Режиссер Сергей Эйзенштейн в своей статье “Монтаж” (1938 года) нашел точку пересечения звука и цвета, “теории музыки глазной” у художников и поэтов, например, каким образом “звучит” живопись Эль Греко, какой она имеет музыкальный эквивалент, и для чего Артюр Рембо в своем стихотворении “Гласные” священнодействовал с образованиями собственных звукоцветосоответствий. Имя этой точке — ДВИЖЕНИЕ и РИТМ.
…
О — звона медного глухое окончанье,
Кометой, ангелом пронзенное молчанье,
Омега, луч Ее сиреневых очей.
(“Гласные” Артюра Рембо в переводе Николая Гумилева)
Другой титан XX века, родившийся незадолго до смерти великого Александра Скрябина, — ученый-палеонтолог и писатель-фантаст Иван Ефремов, подробно описал искусство будущего, светоживопись, в седьмой главе романа “Туманность Андромеды”, «Симфония фа-минор цветовой тональности 4,750 мю”. Многие молодые люди Советского Союза зачитывались научной фантастикой, для некоторых труды Ивана Ефремова стали путеводной звездой. Например, для Сергей Михайловича Зорина, под впечатлением от романа создавшего в 1963 году свой первый портативный инструмент светохудожника. В дальнейшем, Сергей Зорин стал художественным руководителем “Оптического театра”, где он и его ученики создавали светодинамические спектакли и композиции. Его работу в свое время высоко оценили такие деятели искусств, как художник Святослав Рерих, кинорежиссер Андрей Тарковский и даже космонавт Анатолий Березовой.
Помимо Зорина были и другие аргонавты-визионеры, поколение оттепели, “шестидесятники”, они так же трудились, боролись и искали способы “видеть звуками” и “слышать картины” , а некоторые и чуть раньше: например, Юрий Правдюк, инженер-строитель из Харькова, создавший ряд уникальных светоживописных композиций в своем “Зале музыкальной светоживописи”, в его студии обучается уже пятое или даже шестое поколение последователей.
Отдельно хочется отметить казанца Булата Галеева, светоживописца, инженера-конструктора, светоархитектора, теоретика искусства, журналиста, режиссера, доктора философии, ученого, физика по образованию, возглавившего СКБ (специальное конструкторское бюро, созданное студентами радиофакультета) “Прометей” Казанского Авиационного Института. Помимо работы на Космос, на советскую космическую программу, вместе со своей женой Ириной Ванечкиной, пианисткой, музыкальным педагогом, светоживописцем и другими сотрудниками СКБ “Прометей”, создал уникальную лабораторию по исследованию взаимодействия цвета и звука. Булат Махмудович изначально нес в себе синтез, — он тонко чувствовал красоту живописи и поэзии, обладал математическим складом ума, в 7 лет решил стать “образованным человеком” и проштудировал многотомную Советскую энциклопедию, где и прочитал статьи, изменившие его жизнь, — “Скрябин” и “Кандинский”.
Из известных работ:
режиссура цикла концертов “Мир как большая симфония” в Казанской консерватории, программы состоявшие из сюит, декламаций поэзии, живописи и, конечно же, светоживописи, концерты “Краски Древней Руси” и “От органа до курая”, посвященный татарской музыке, и многие другие произвели в Казани эффект разорвавшейся бомбы.
Создание легендарной светоархитектурной композиции “Малиновый звон” на Спасской башне Казанского Кремля. Светофильтры, установленные в звоннице реагировали на громкость звучания колокольного звона, и окрашивали башню малиновым потоком цвета.
Разработка компьютерной программы для преобразования татарского национального орнамента в музыку, так появился “Поющий шамаиль”, который до сих пор находится в постоянной экспозиции Музея ислама при мечети Кул Шариф в Кремле.
Терапевтический аппарат для космонавтов (Булат Махмудович печатал статьи о космической и авиационной психологии, если сослаться на мистерии Древнего Египта и Греции, жрецы древности могли лечить людей специально созданными потоками света). Огромное количество инсталляций, выставок, изобретений, концертов, фильмов “Прометея” сделало Казань по-настоящему самым интересным местом Советского Союза. Созданный в 2019 году фонд “Галеев-Прометей” пропагандирует наследие выдающегося земляка, организовывает выставки, летом 2023 года удалось возродить аудиовизуальный фестиваль “Свет и музыка”, не проводившийся с 60х, вновь начала функционировать конференция “Галеевские чтения”, собирающая теоретиков и практиков по всей стране.
Отметим, что импульс зарождения нового искусства произошел в России, в космической державе. В стране с потенциалом высокой Культуры будущего, где впервые была сформирована формула космической эволюции, огненное (огонь есть свет) провозвестие Рерихов, космические концепции лучших умов Серебряного века: Владимира Соловьева, Владимира Вернадского, Константина Циолковского, Павла Флоренского, корнями уходящие в традицию Севера. Новое (или хорошо забытое старое) искусство светоживописи может послужить мостом к нарушенной коммуникации между Востоком и Западом, республиканцами и либерал-демократами, правыми и неправыми, молодыми и зрелыми, а также, синтезировать и преобразить все остальные виды искусства, подтолкнуть людей к расширению комплексного мышления, потому что, как говорил Булат Галеев:
“…такие «разношёрстные» интересы определялись самой междисциплинарной природой новых «экспериментальных» искусств. К примеру, положим, для понимания светомузыки надо разобраться с «цветным слухом» — приходится изучать психологию. Чтобы понять генезис первых идей видения музыки — следует обратиться к космологическим концепциям античных времён, а если не знать, как работает тиристор или мотор РД-09, трудно предположить возможности светоинструментария. Без знания всего этого, увы, просто станешь жертвой невежества — так всегда бывает, если исследовательские средства неадекватны проблеме. А проблема наша была — комплексная…”
И это первоочередная задача образования, — объединить науку и искусство с религиозно-философской мыслью.
“Через Искусство имеете Свет”.
Полина Нордштейн